Гвоздев мчался в Москву на всех парах. У него созрел план, и для его реализации момент был хотя и подходящий, но единственный и скоротечный. Завтра его план, возможно, не удался бы – было бы слишком поздно.
Едва узнав, что Бегемот погиб, он, не медля ни минуты, сел в свою новенькую «Ауди» и в десять минут покинул город по Курскому шоссе.
Да, всё надо было делать быстро: на кону стояли огромные деньги, а главное препятствие, которое необходимо было нейтрализовать, находилось в Москве, в гостинице «Космос». И имя этой преграде на его пути к огромному богатству и невероятным возможностям было – Вероника.
По дороге его коварный план обрастал всё более скрупулёзными деталями.
Да, такой шанс выпадает раз в сто лет! И его нельзя было «просохатить» – не использовать: Бегемот случайно погиб от руки идиота Гладышева!..
Честно сказать, теперь, вот, прямо сейчас, Гвоздев, встреть он простофилю Гладышева!.. Ну!.. Он даже не знал теперь, что бы с ним сделал от того счастья и эйфории, которые его одолевали!.. Прежде он и подумать не смел, что когда-нибудь такое может произойти! Но… теперь перед ним открылась головокружительная перспектива. Главным было лишь всё сделать правильно! И тогда он будет на вершине Олимпа, там, куда мечтать даже не смел попасть!..
Странный город эти Сумы! Даже МУР ещё не нащупал концы этого непонятного убийства. А в Сумах уже все про всё знали. Честно говоря, Гвоздь и сам не понимал, как эти новости так быстро, оперативно и достоверно возникают в городе. Но всякий раз убеждался: их погрешность несущественна. Правда, что касалось тёмных дел внутри самого мiста, то тут тоже, как правило, всё было покрыто пеленой мрака, и докопаться до чего-либо было чрезвычайно трудно: люди тщательно охраняли свои тайны и интересы от утечки.
В этом и заключался гениальный план Гвоздева. Мало кто в Сумах знал о том, что у него остались ключи и ниточки управления от всех активов Бегемота. Зато все знали, что Бегемота больше нет. На этой вилке можно было неплохо подняться. Единственным человеком, который мог угрожать его планам, была некая прелестная особа, которая сейчас жила в гостинице «Космос», и её надо было во что бы то ни стало нейтрализовать и изолировать.
Когда Гвоздев садился в машину, у него ещё не было никакого плана, поскольку информации о Веронике за последние несколько недель у него лично не было вовсе. Он давно уже покинул Москву, отправившись по заданию Бегемота в Питер, где удачно толкнул «трофейные» машины «таксо» и даже неплохо при этом наварился, приобретя на часть вырученных денег себе почти новенькую «Ауди». Правда, он мечтал о «бэхе», но «семёрка» BMW, в которой он души не чаял, стоила дорого, за неё надо было выложить практически всё, что Гвоздеву удалось «скоробчить» в Питере. Он и без того влез в карман к боссу, приобретя «недоBMW», как называл свою «Ауди», хотя машина ему нравилась, а потому вместо того, чтобы возвращаться к Бегемоту в Москву, прямиком из Питера мотанул в Сумы, надеясь потом, когда Бегемот «причалит на базу», договориться с ним об уже сделанной покупке: Гвоздь ведь – правая рука Бегетова, а «лайбы» своей у него до сих пор нет!..
Итак, когда его «Ауди» выскочила из города в сторону Ворожбы, к границе с Россией, до которой было чуть больше тридцати километров, плана у него пока не было никакого…. Но постепенно, в голове из кучи мыслей рождался коварный и зловещий замысел….
Конечно, ничего конкретного пока задумать было нельзя, – для этого надо прибыть на место и оценить сложившуюся обстановку. Но одно в этом плане сформировалось окончательно: Гвоздь во что бы то ни стало решил присвоить себе всё, чем прежде владел Бегемот, – и это был стержень его плана, на который он, как мясо для шашлыка на шампур, собирался нанизать «по ходу пьесы» детали.
Гвоздев был настолько увлечён своими мыслями, что очнулся лишь тогда, когда его машина уткнулась, словно корабль носом в рыхлый айсберг, в хвост длиннющей пробки на въезде в Москву. В итоге ничтожное – по сравнению с дистанцией от Сум до Москвы – расстояние до гостиницы «Космос» с того момента, как он напоролся на дорожный затор, отняло у него столько же времени, сколько он «рысачил» перед этим, да ещё и девяносто процентов нервов, лишний раз подтвердив его решимость никогда не иметь дела с крупными мегаполисами, тем более – с Москвой.
На въезде на территорию гостиницы Гвоздева встретила невесть откуда взявшаяся неприятная новость: большая стеклянно-пластиковая будка с несколькими охранниками внутри и пластмассовым шлагбаумом, – появившаяся здесь за время его отсутствия в столице слово из-под земли.
Гвоздь недовольно посигналил клаксоном своей шикарной, как ему всё ещё казалось, «Ауди», – конечно, лучше бы это была «бэха» седьмой, например, серии, но и его авто было, вроде не плохо, – и нервно задёргал руль машины: после многочасового торчания в глухой московской пробке это было второе по раздражительности событие, которое вдруг вывело его из себя.
На звук сигнала из будки вышел и медленно подплыл к авто один из её обитателей. Судя по его ленивой, вразвалочку, походке, «недоBMW» в его глазах мало чем отличалась от «четыреста двенадцатого».
-Охранник Федулов! – наклонился, слегка, по-ментовски, козырнув, подошедший к открытому Гвоздевым окну, подождав, пока стекло полностью скроется внутри тела дверцы, невысокого роста белобрысый «москвич», при этом успевший глянуть лишний раз на номера машины. – По какому вопросу?!..
Этот банальный вопрос сбил прожжённого бандита с толку. Он даже замешкался на пару секунд и, вместо того, чтобы разразиться недовольной бранью, как только что думал начать диалог, стушевался. Вопрос охранника гостиницы, прозвучавший просто и буднично, можно сказать, – даже устало от надоевших разъезжать туда-сюда автомобилей, – поставил его на место, вдруг напомнив, что он здесь всего лишь провинциальная «шалупень», которая своим свиным рылом решила влезть без спросу в калашный ряд столичной, совершенно другого, иного даже, уровня пошиба жизни. И охранник вдруг предстал пред ним не как препятствие на его пути, а как первый из стражей этой по своему замысловатой, не понятной провинциалу, столичной «тусы», в которой ему место не было ни за какие коврижки на свете просто потому, что он был из другого, не из московского теста.
-Да я, это…. У меня тут!.. – Гвоздь с трудом соображал теперь, пытаясь преодолеть оцепенение, что сказать в ответ. – В общем, так!.. Человек погиб!.. Я к нему еду на похороны!..
-И что?! – буднично, не удивился даже, а словно проконстатировал охранник.
-Так, … как что?! Заехать надо!..
-Зачем?!..
-Ну, тут это…. Вдова его осталась! Живёт в шестьсот шестьдесят шестом номере!
-Фамилия….
-Чья?!..
-Ну, не твоя же!.. Вдовы!
-Бегетова!..
-Мне это ни о чём не говорит! – покачал головой Федулов, уже будто бы собираясь отчаливать обратно в будку.
Сзади уже сигналила подпёршая «недобэху» Гвоздева машина.
Гвоздь оглянулся.
Позади стоял роскошный, длиннющий лимузин, весь переливающийся какими-то невероятными огнями по обоим бортам кузова, словно прогулочный речной катер.
-Постой! – окрикнул он охранника. – Дай заехать!..
-А парковочный жетон есть?! – вернулся к машине Федулов.
-Нет, – покачал головой Гвоздь.
-Ну, тогда гони пятьсот рубчиков! – невозмутимо отрезюмировал Федулов.
Гвоздь полез во внутренний карман за бумажником.
-И под пандусом, – у входа, – стоянка не больше трёх минут! – предупредил его, давая в будку команду, чтобы подняли шлагбаум, Федулов. – Иначе ещё «пятихатку» заплатишь!..
На территорию «Космоса» Гвоздь въехал обескураженный встречей с охранником и злой как чёрт.
Слева по курсу высилась статуя Шарля де Голя, медленно уплывающая за эстакаду пандуса, ведущего к верхнему подъезду – для особых, видимо, случаев и гостей. Авто словно кралось по территории гостиничного комплекса, а Гвоздев приглядывался, куда бы «ткнуть» на стоянку машину: слова Федулов почему-то произвели на него впечатление…. Такое, что он на некоторое время забыл даже, зачем сюда мчался.
Приткнувшись, наконец, между автомашин, по большей части с европейскими номерами, он некоторое время сидел в своей «недобэхе» будто цыплёнок в яйце, вдруг осознав, что весь его план был сплошной дуростью.
Что он может сделать такого, чтобы убрать со своей дороги к вершине богатства и славы Бегетову?!..
Гвоздь внезапно понял, что кавалеристским наскоком решить ничего не удастся. Когда он пулей вылетал из Сум, ему казалось, что с ней разберётся на раз-два, стоит только до Москвы добраться. Но теперь спесь его куда-то испарилась, как и не было её, оставив после себя только растерянность и недоумение: «Что он может?!.. Да ничего!..»
Внезапно его охватило такое отчаяние, что хоть бери и возвращайся восвояси не солоно хлебавши.
Гвоздев вдруг понял, что если он ещё немного вот так посидит внутри машины, за окнами которой кипела ночная фешенебельная жизнь крутой столичной гостиницы, блиставшей теперь как звезда в ночи, то он точно поедет домой ни с чем. И сделает это прямо сейчас! А это никак не входило в его планы!..
Всё ещё не в силах что-либо толковое придумать, он вышел из «лайбы», в раздумье, слегка, раздражённо хлопнув дверцей, и в нерешительности замер возле машины, наблюдая, как из подъехавшего двухэтажного автобуса, каких в жизни прежде не видывал, – больше похожего на океанский лайнер в миниатюре, – вываливают толпы иностранных туристов, вроде как китайцев или корейцев, но точно – азиатов, о чём-то восторженно между собой чирикающих на своём птичьем языке, а гид, по-видимому, – русский, на том же языке пытается привести их к порядку, рихтуя в колонну, которая должна войти в четырёхлопастные вращающиеся двери главного фойе одной из самых модных и дорогих теперь гостиниц Москвы….
-Эй!.. Ну-ка, помоги! – послышался откуда-то сзади недовольный женский голос.
Гвоздев обернулся.
Перед ним стояла женщина, в которой он не сразу, но признал администраторшу, что как-то раз, когда приезжал с Бегемотом в «Космос», видел на дежурной стойке. Внешность у неё была – не сказать, чтобы броская, – но он почему-то запомнил её.
Гвоздь глянул, в чём его просила помочь женщина.
Из задней дверцы припаркованной позади неё «Волги» торчали какие-то еловые венки. Целая охапка их, перевязанная лентами, торчала наружу и готова была вывалиться на асфальт.
Гвоздев хотел уже было послать служительницу гостиницы и заявить, что он ей не грузчик, как вдруг осёкся. Что-то внутри, точно интуиция, подсказала ему, что это шанс войти в ту дверь, ключи от которой он то ли потерял по дороге, то ли не имел их и вовсе. И хотя наглость «тётки» поражала, как прежде, несколькими минутами раньше обескуражила его наглость и хваткость охранника на въездном шлагбауме, Гвоздев сгрёб колючие, пахнущие свежесрезанной елью, венки в охапку, – сколько смог, – и с готовностью принял их на грудь.
Женщина окинула его с ног до головы каким-то странным взглядом, будто в блистающем от ночной феерии отеля сумраке могла что-то оценить в нём, и пошла вперёд, нисколько не сомневаясь, что незнакомец последует за ней.
Они вошли во вращающиеся четырёхлопастные двери фойе главного входа гостиницы следом за колонной иностранцев, которую гиду всё-таки удалось сформировать, и Гвоздь не упустил из виду, как швейцар на входе почтительно наклонил голову в поклоне при приближении дамы, нагрузившей его венками.
Пройдя по огромному холлу гостиницы к лифту, они поднялись на какой-то, не самый верхний, этаж.
Вскоре администраторша распахнула перед ним дверь просторного кабинета и, кивнув головой в сторону дивана, деловито бросила:
-Клади сюда!.. Только осторожно!..
Когда поклажа оказалась на сероватой бархатистой поверхности огромного дивана, одного из трёх, что стояли в кабинете, женщина протянула ему несколько сотенных, которые держала в руке.
Гвоздь брезгливо и обиженно поморщился, будто от зубной боли.
-Я тебе типа чё?!.. Грузчик, что ли?! – возмутился он, отстраняя подачку.
Женщина тут же, не раздумывая, убрала деньги обратно куда-то туда, откуда их только что извлекла, а Гвоздь, осматриваясь, с удивлением обнаружил, что эти венки, которые он только что нёс, перевязаны чёрными траурными лентами с золотыми буквами надписей на них. На одном из изворотов ленты он прочитал: «Жоре!» – и вдруг догадался, кому это предназначается.
-Завтра у нас похороны, – будто оправдываясь перед ним теперь, произнесла женщина, закуривая при этом длинную тонкую сигарету. – Вот, попросили привезти….
Но Гвоздев уже обо всём и сам догадался, вдруг почувствовав, как дверь, которая, было, захлопнулась перед ним, а, может быть, и вовсе не открывалась, теперь слегка приотворилась, и оттуда забрезжил луч надежды, который он так ясно видел, трогаясь в дорогу несколькими часами назад, но теперь, казалось, упущенный уже навсегда.
-Есть будешь? – спросила его женщина, проходя по кабинету к столу, позади которого стояло кожаное кресло управленца среднего звена. Поскольку Гвоздь вперился в неё, обдумывая при этом про себя совершенно другое, что-то своё, она пояснила, будто продолжая извиняться. – Мне ж надо тебя как-то отблагодарить!..
-Ну, а чё бы не поесть! – пожал плечами Гвоздев, раздумывая, как бы дальше, – чтобы не спугнуть наклёвывающуюся удачу, очертания которой едва проступили, забрезжив на горизонте судьбы неясными очертаниями, – теперь себя повести правильно.
-Ну, тогда располагайся! – широким жестом окинула рукой свой кабинет администраторша. – Гостем будешь!..
-Где?!
-Да, где хочешь!..
Она уже звонила куда-то, сняв трубку с телефона, стоявшего на полированной крышке стола рядом с дорогим, выточенным из белого с золотистыми прожилками мрамора письменный прибором, на котором стояла мраморная же подставка с золотыми ручками, и был прикреплен хрустальный, подсвеченный переливающимися огнями глобус, медленно вращающийся на золочённом пьедестальчике.
Вскоре в дверях кабинета возник официант из ресторана гостиницы, толкающий впереди себя серебристую тележку с несколькими накрытыми никелированными крышками блюдами на каждом ярусе этажерки и золотистым ведром со льдом, из которого торчала бутылка дорогого шампанского.
-Вот, наш скромный ужин! – отрезюмировала хозяйка кабинета, когда официант, проворно накрыв на невысокий стол, стоявший поодаль, у одного из диванов, поспешно удалился, укатив тележку.
-Красиво жить не запретишь! – согласился Гвоздев.
Женщина юрким взглядом сверкнувших очей, брошенным на ведёрко с торчащей из него заиндевевшей от холода бутылкой, дала понять, чтобы он приступал к разливу шипучего напитка по пузатым фужерам-шампанкам на длинных ножках.
-За что пьём?! – поинтересовался Гвоздь, подняв свой наполненный наполовину бокал, переливающийся искрящимися внутри дорогого его содержимого в свете ламп пузырьками.
-За наше случайное знакомство! – процитировала администраторша фразу из одной популярной советской комедии, которая у всех была на слуху вот уже десятка с три лет, скопировав интонацию и тональность голоса героини фильма с неподражаемой точностью, так, что у Гвоздева невольно возникло ощущение, будто он наяву смотрит это фильм, и даже сама женщина показалась ему чем-то похожа на ту шикарную блондинку, – ну, может быть, постарше на пяток-другой лет, но … так же хороша!
Только теперь Гвоздь оценил женщину во всей её стати и красе, найдя, что та вовсе собой не дурна.
-Анфиса! – представилась она ему, протянув руку ладонью вверх для поцелуя….
Дальше всё закружилось как в кино, и утром следующего дня Гвоздь проснулся в кровати Анфисы, с удивлением обнаружив, что не помнит, как здесь оказался, зато теперь с удовольствием наблюдая шикарную голую женскую попку повернувшейся набок столичной красотки, выбившуюся из-под одеяла и обращённую к нему всеми своими прелестями.
Ещё некоторое время он лежал, наблюдая её красу, пробивавшуюся из-под согнутых в коленях ног спящей женщины, соображая, что делать, но, когда, уже было, решил заняться ею по-мужски, Анфиса внезапно проснулась, – будто и не спала вовсе, – и повернулась к нему.
-Так ты, оказывается, вот зачем приехал! – произнесла она, загадочно протягивая слова и заглядывая к нему в глаза так, будто там был зарыт какой-то клад.
Гвоздь ровным счётом ничего не помнил из того, что вчера ей наговорил, но, судя по обильно уставленному рядом с кроватью пустыми бутылками из-под шампанского и водки полу, она знала теперь про него если не всё, то – многое.
-Да! – решительно, но в то же время осторожно, чтобы не сболтнуть теперь ещё чего лишнего, хотя, наверное, вчера сдал себя с потрохами, подтвердил он. – Вот за этим!..
-Ну, – загадочно прищурилась Анфиса, – и какой у тебя план?!
Гвоздь пожал плечами.
Он и в правду не знал, что ответить, потому что не помнил ровным счётом ничего из вчерашнего после сцены с бокалами шампанского в её кабинете в «Космосе», – а, судя по интерьеру, они были уже где-то не в гостинице, а, скорее всего, у Анфисы дома. Выдавать же больше того, что он сказал уже, даже если он выложил ей давеча про себя всё, он не собирался: одно дело пьяный бред, а другое – трезвый, ну, … или с похмелья, разговор!..
Анфиса некоторое время молчала, продолжая заглядывать ему в глаза. И очи её светились таким неподдельным счастьем, что было ясно: она осталась весьма довольна своим вечерним гостем.
-А хочешь, я тебе помогу?! – вдруг спросила она.
-А ты это можешь?! – поинтересовался он, отвечая вопросом на вопрос, поскольку не мог понять, о чём идёт речь.
-Ну-у-у, – задумчиво протянула дамочка, – в общем-то, … я думаю – да!
-И каким же это образом?! – поинтересовался он, всё ещё пытаясь понять, о чём идёт речь.
-Да очень просто! – прильнула вдруг к нему женщина.
-Нет, ты скажи, как это – очень просто?! – слегка отстранил её от себя Гвоздь.
-А так….
Анфиса стала говорить.
И чем больше она говорила, тем больше Гвоздев понимал, что он вчера, в самом деле, чересчур уж разоткровенничался со своей новой знакомой, и теперь той про него было известно всё!.. Ну, … или почти всё!
С другой стороны, хотя план Анфисы был неказист и даже банален, но в нём было рациональное зерно. А, во-вторых, – ничего другого Гвоздеву в голову не приходило, да и не мог он ничего другого сделать. И предложение Анфисы, хотя и выглядело несколько абсурдно и сомнительно, всё же имело шанс сработать.
-Знаешь что? – в конце концов, заключил бандит. – А давай попробуем!.. Кто не рискует, – как говорится, – тот не пьёт шампуньского!..
-Давай! – с готовностью подержала его дама. – Только прежде … с тебя вот это!..
Она вновь прильнула к нему своим жарким телом. И на этот раз Гвоздев не стал её отстранять….
На следующий день, где-то после обеда, на столе в квартире у Анфисы, где теперь припарковался Гвоздь, зазвонил телефон.
Он снял трубку, раздумывая, что может сообщить ему Анфиса: никто другой позвонить сейчас сюда просто не мог.
Сегодня утром в крематории должны были сжечь тело Бегемота.
Гвоздь на похороны не поехал, – хотя, по всем правилам, должен был там появиться, – но с помощью посланных туда его новой пассией людей, ему уже с точностью до пары-тройки сотен долларов было известно, сколько Бегетовой дали денег собравшиеся на прощанье родственники, друзья и знакомые Бегемота – как правило, теперь в кругах людей имущих в таких случаях в ходу были доллары, поскольку инфляция и раздрай государства давали себя знать: как можно было помочь оставшейся в одиночестве вдове стремительно дешевеющими «деревянными»?! А на Украине уже, – чего Бегетова наверняка ещё не знала даже, – теперь «ходили» уже вовсю одни лишь «карбованцы» – суррогатная валюта решившей отделиться от монстра СССР «незалэжной», которые обесценивались ещё быстрее, чем рубли, – со скоростью света!..
-Так, слушай! – заговорщически раздался в трубке её голос. – Этот … как его?!.. Гладышев… съехал!.. Она, вообще, осталась одна!..
-Во-о дура! – невольно вырвался у Гвоздя вопль удивления.
Он, в самом деле, не ожидал от Бегетовой такой тупости! Но теперь одной проблемой – развести Бегетову и Гладышева по разным путям-дорожкам – было меньше: она, как нарочно, действовала назло себе, так, что всё становилось ещё проще!..
-…Кто дура?! – с обиженным возмущением раздалось в телефонной трубке.
-Да не ты, конечно!.. Она! – от неожиданного поворота событий, на который и не рассчитывал, Гвоздь даже подался к столу, словно желая приблизиться к говорившей на другом конце провода женщине. – Слушай!.. Ну, теперь нам даже лучше!.. Давай-ка, дуй, к ней!..
Анфиса положила трубку, но через пару минут телефон затренькал снова.
-Слушай, она звонила!.. Просит заказать ей такси на Киевский вокзал!.. Собирается уезжать!..
-Ну так, иди к ней и грузи её по полной! – приказал Гвоздь.
Через час Анфиса перезвонила снова и восторженно пересказала сцену экзекуции, по-бабьи, со злорадством смакуя подробности своего издевательства над ничего не подозревавшей «лохушкой».
-Думаешь – сработает?! – настороженно осведомился Гвоздев: на месте Вероники он бы просто послал эту дуру подальше и двинулся бы своей дорогой.
-Сработает! – с уверенностью подтвердила Анфиса. – Ты бы видел, как она обделалась!.. Завоняло – аж дышать нечем было!
-Ладно! – отрезюмировал довольный успешным началом операции бандит. – Смотри её не упусти!..
-Да куда она денется с подводной лодки?! – парировала его предостережение Анфиса. – Я её, как волчицу, красными флажками обложила!..
-Ну, давай! – согласился Гвоздев. – Действуй!.. Ты её на всё пригрузила?!..
-На всё, что у неё может быть! – подтвердила Анфиса. – И, похоже, даже больше!..
Гвоздев положил трубку и стал обдумывать план дальнейших действий.
Пока всё складывалось как нельзя лучше!
В идеале, конечно, с Бегетовой следовало бы расправиться здесь же, от слова – «совсем». Слишком много за ней теперь было, чего она и сама не подзревала. Даже от того барахла, что нельзя было всё-таки так вот просто увести из-под носа, ей полагались миллионы! А допустить это было никак нельзя!.. Эти миллионы должны были достаться ему!..
Но… Вероника ему нравилась!.. И не давалась!.. И это сильно задевало и коробило бандита. Если бы Бегетова не была такой недотрогой, как ему представлялась, судьба бы её уже была решена! Но Гвоздев имел на неё виды, – пусть даже в этом не желал признаваться самому себе, – и потому хотел лишь пришибить её пыльным мешком из-за угла, чтобы она стала более податливой, послушной и ему – покорной. А ещё…. Его просто раздирало от бешенства, что Вероника запросто сошлась с Гладышевым, с этим тюхой-матюхой! А на него и внимания не обращала, хотя себя он считал куда как выше «поэта»!
Что касается плана по поводу Вероники, то он у Гвоздева был совершенно простой: Анфиса должна была пригрузить Бегетову на все бабки, что у неё были. Тогда бы та заметалась в отчаянии, и ей ничего бы не оставалось, как только обратиться к нему, к Гвоздеву, за помощью. Вот тут-то он её и ждал, как серый волк Красную шапочку с пирожками у бабушки!
Чтобы не упустить Бегетову, Анфиса даже поменялась дежурством с другой администраторшей гостиницы, и потому Гвоздь коротал ночку один, щёлкая пультом по каналам телевизора, которых в столичном эфире было пруд пруди.
Несмотря на то, что он казался себе очень спокойным, сон не шёл. Иногда его даже заедало, что он так поступает не только с женой своего бывшего патрона, который, будь он жив, за такое сразу бы скрутил ему головешку, но и – просто с самой шикарной из женщин, каких он только видел! Но потом Гвоздь успокаивал себя тем, что Бегемота уже нет, а Бегетова теперь – просто смазливая куколка, которую надо обломать и приручить!..
Под утро его всё-таки сморил сон, и проснулся он лишь к вечеру от того, что телефон на столе, видимо, давно уже и отчаянно трезвонил.
Гвоздев продрал глаза, потерев их кулаками: они были словно песком засыпаны, – и потянулся к телефонной трубке.
То, как телефон звонит, ему почему-то не понравилось.
-Алло!..
-Сбежала!.. Сбежала, сучка! – раздался в трубке запыхавшийся и испуганный голос Анфисы.
-Как сбежала?! – удивился Гвоздев: накануне администраторша уверила его, что так обложила «лохушку», что сквозь кордон и мышь не проскочит.
-Не знаю!.. Я тут за помощью обратилась …. В общем, мне дали чеченцев. Я их послала догнать её и вернуть.
-А куда?
-На Киевский, разумеется!..
-Ну, давай! – расстроенно согласился Гвоздь, положив трубку: что-то подсказывало ему, что Бегетову Анфисе взять не удастся.
Ещё через пару часов опасения его подтвердились. Анфиса позвонила и сказала, что на Киевском взять беглянку не удалось. И теперь какой-то там Саид, которого она отправила на её поимку, позвонил ей и сказал, что поедет со своими ребятами поездом «Москва – Сумы», в котором уж точно ей от него никуда не деться….
Гвоздев посидел немного в недоумении на диване, переваривая информацию, и стал собираться домой! Интуиция подсказывала ему, что Бегетова вырвалась из силков, расставленных ей Анфисой, и теперь её уже не догнать ни ей, ни какому-то там Саиду. Надо было срочно мчаться в Сумы и встречать беглянку там!
Ещё спустя пару часов его «Ауди», промчавшись через весь мегаполис на юг, где напоследок, на Варшавском шоссе он с удивлением обнаружил пересекающую его Сумскую улицу, покинула Москву, на бешенной скорости помчавшись в сторону Курска.