Вероника шла вдоль чугунной ограды набережной давно обмелевшей реки Стрелки, которая едва текла среди огромных островов ила, поросших камышом, ржавыми пятнами занимавших почти всё пространство русла, извивалась между ними в широком предназначенном для полноводной реки канале с высокими стенами из белого камня.
Воздух был свежим и прохладным. Туман с приближением рассвета растворялся. Хотя и стоял декабрь, погода напоминала позднюю осень.
Она шла медленно, словно прогуливалась.
На другой стороне канала находился парк, за которым, на высоком взгорке, в конце улицы стоял пятиэтажный дом, где в угловой квартире на пятом этаже жили её родители. Они не знали ничего об её жизни, ни того, что она была в Москве, ни того, что с ней там произошло. Всё, что им было известно: Вероника вышла замуж за богатого, и тот купил ей в центре города огромную квартиру в качестве свадебного подарка….
Всё-таки декабрьская свежесть давала себя знать. Промозглая сырость пробирала до костей. Вероника ёжилась, кутаясь в своё испачканное самым паскудным образом жёлтое демисезонное пальто, которое одела, кое-как оттерев его на скорую руку влажной тряпкой. По жёлтому дорогому драпу теперь были видны огромные чёрные масляные разводы. В таком виде на рынок идти было нельзя.
Она дошла до моста через канал, свернула направо, поднялась вверх по улице Горького до деревянной лестницы, ведущей на взгорок, а по ней – к родительскому дому за многоэтажкой.
Когда-то она здесь жила. Это было совсем недавно, но Веронике казалось, что с тех времён прошла целая вечность.
На длинной белой эмалированной табличке, прибитой на углу пятиэтажки, значилось: «Улица Новоместенская». Ниже висела круглая белая бляшка с номером «35».
Вероника поднялась на пятый этаж крайнего подъезда, осторожно, стараясь не шуметь, вставила ключ в замочную скважину, аккуратно его повернула, вошла в прихожую квартиры.
Дома у родителей было тихо, тепло и уютно.
Вероника прошла в свою комнату, где не была уже полгода, открыла шкаф, достала своё коричневое пальто с воротником из песца, которое считала уже немодным и старым и не собиралась больше носить. Переодевшись в него, она также тихо выскользнула обратно и направилась на центральный городской рынок менять валюту.
По дороге Вероника как-то незаметно для себя вернулась к событиям прошедшей ночи….
Да, это был первый раз, когда она испытала такой мощный, яркий оргазм. И не один, а целых два. Случилось то, чего так долго она втайне желала! Ощущение было такое, будто матку вывернули наизнанку и хорошенько вытряхнули, как половичок от накопившейся пыли! И, не смотря на то, что душа её не испытывала к Гарику ничего, кроме отвращения, её тело было впервые полностью удовлетворено произошедшим, и оттого ежесекундно испытывало лёгкость и удовольствие.
Вероника по-бабьи была в первый раз счастлива. Раньше, ещё вчера, она считала, что оргазм – это когда нарастает наслаждение, но теперь, после этой ночи, она могла точно ответить себе на вопрос, – что же такое настоящий оргазм!
Всё, что у неё было до того, даже та мастурбация, которой она занималась изредка, чтобы испытать чувство поострее, было так блёкло, так мелко по сравнению с ночным извержением сладострастия. Да, оказывается, найти подходящего партнёра, было не простой задачей.
Но Гарик и не был её партнёром. Ночью он просто делал её, как повар котлету на сковородке: умело, быстро, безжалостно, со знанием дела. Он владел ей, как вещью, делал всё, что хотел.
Особо запомнилось Веронике, как старательно Гарик вылизал её клитор своим шершавым языком, то и дело окуная его во влагалище, а вставленные ей в анус пальцы двигались внутри так, что с непривычки, пока не разошлась, как утюг, Вероника тихо взвизгивала сначала от боли, а потом от непонятного, дикого удовольствия, которого прежде не знала.
Всякий раз, когда Гарик ставил её раком и входил сзади, его большой палец в её анусе вращался из стороны в сторону, касаясь стенок и доставляя ей странное наслаждение. Потом он как бы затихал внутри неё и только водил своими бёдрами вправо-влево так, что Вероника просто сходила с ума от дикого наслаждения. Она чувствовала, как её влагалище раздувается, словно большой кожаный мяч, по стенкам которого изнутри, как язык колокола, бьёт что-то твёрдое и упругое, заставляет их натягиваться, пружинить и вибрировать в такт этим ударам, как тетива лука. К этому добавлялись подобные ощущения в прямой кишке. И это было несказанно приятно.
А ещё он ложился снизу и насаживал её тело сверху, как индейку на вертел, и крутился в ней или её крутил на себе, – Веронике от обуревающих её волн блаженства это было непонятно, да и неважно. При этом пальцами одной руки он делал распаляющие внутренний жар тела движения в её попе, а другой жадно и властно мял её набухшие от удовольствия, упругие, как спелые арбузы, груди. А потом опрокидывал её, садился сверху и нагло втыкал в её рот, – тут же вдруг полный слюней, – своего монстра. Сам прогибался при этом немного назад и вводил ей два пальца, указательный и средний во влагалище, а мизинец и безымянный в анус. Всё это он делал мастерски, со знанием дела, не спрашивая её, нравится ей это или нет.
«Может быть, это и называется: драть как сучку?! – задавала себе вопрос Вероника, вспоминая буйную, страстную ночь. – Может быть, и другие знают, как это – «драть сучку», но со мной так не поступали?! А Гарику что?! Он меня «как сучку» и «отодрал»!»
Вероника вдруг призналась, что если бы с ней кто-то так спал каждый день, она этому человеку готова была бы слизывать грязь с его ботинок, стелиться перед ним ковром, делать всё, что он скажет, лишь бы это продолжалось, продолжалось и продолжалось. «Только пусть это будет не армян!» – уговаривала она сама себя, но тут же признавалась себе, что ей всё равно, кто бы это был, лишь бы это было так, как прошедшей ночью!
Это было неприятное открытие, которому сопротивлялась её униженная и оскорблённая душа, но тело, её женское тело, бесстыдное и ненасытное, кричало в восторге: «Хочу так всегда!»
«Вот бы найти того, кто меня драл бы так каждый день!» – загадала Вероника, энергичным порывом запустив желание в лузу материализации….
На рынке царило настоящее столпотворение. Несмотря на раннее утро, здесь было не протолкнуться. Всюду шла бойкая торговля. Чем здесь только не торговали! Всё, что росло на хлебосольной украинской земле, было здесь. От шума перед прилавками с мясом и салом можно было оглохнуть. От манящих, перебивающих один другой запахов кружилась голова.
Но Вероника искала менял. Она и понятия не имела, как они должны выглядеть и что делать, а потому время шло, а она так и не могла обменять доллары на карбованцы. Она наворачивала по огромному рынку уже второй круг, но никаких менял нигде не видела.
Тут Вероника заприметила идущего впереди отца одной из своих школьных подружек: здорового, высоченного, пучеглазого красавца, мясоруба «дядю Колю».
Он выглядел моложаво и весело, слегка подвыпивший, ходил между торгашками салом и мясом и, показывая большим своим указательным пальцем в сторону той, с которой хотел поговорить, издалека, чтобы не лезть сквозь давившийся у прилавков народ, о чём-то с ними перекликался. Услышав ответ, он красиво, вразвалочку, как хозяин, шёл дальше, до другой торгашки.
-Дядь Коль! – догнав его, крикнула, стараясь перекричать стоящий вокруг гомон, Вероника. – Дядь Коль!
Но он её не слышал, сам остановившись и что-то горланя через толпу в торговые ряды.
-Дядь Коль! – затрясла его за рукав, с трудом поймав жестикулирующую руку мясника, Вероника. – Дядь Ко-оль!
Он обернулся к ней, посмотрел слегка осоловевшими, пьяными, серо-голубыми глазами, по которым сохло не одно женское сердце.
-Дядь Коль! Не узнаёте?! – обрадовалась Вероника.
Дядя Коля, по всему было видно, её не признал. Он даже прищурился от натуги, силясь вспомнить, кто перед ним. Но потом, видно, догадавшись, что это школьная подруга его дочери, громким точно с рупора басом, проревел:
-Чего?!
-Подскажите, дядь Коль, – он наклонился к ней, чтобы лучше разобрать её слова сквозь окружающий их гвалт мясных рядов. – Подскажите, доллары – где поменять?! Менялы где?!
Дядя Коля поманил её пальцем, чтобы она следовала за ним, прошёл на внешний из бетонного кольца рынка выход, остановился, поджидая, пока Вероника подгребёт к нему, продираясь сквозь толпу входящих посетителей, и указал куда-то в сторону:
-Ото там, на вещевом, – палец его указывал на огороженную вдали квадратом решётчатого металлического забора территорию с рядами, покрытыми длинными крышами. Там торговали челночники, с недавних пор расплодившиеся как грибы после дождя, привозным барахлом. – Тильки осторожнее – кидают шибко. Сашко Цындренко спроси, вашего одноклассника, да ты его знаешь! Ну, давай, если что не так – подойдёшь….
Вероника направилась в «клетку». Здесь было спокойнее, торговля шла не так бойко, как на продовольственном рынке.
Теперь она увидела стоящих рядами по несколько человек в проходах между торговых стеллажей с табличками в руках и на шее менял. Это были люди разного возраста: и совсем пацаны, и взрослые дядьки. К ним то и дело кто-то обращался, что-то спрашивали проходившие мимо посетители рынка.
Вероника тоже подошла к крайнему молодому парню:
-Мне Сашко нужен!
-Який такий Сашко?! – переспросил её парень так, словно уже послал подальше. – Тут знаешь, скильки Сашко!
-Цындренко Сашко! – уточнила Вероника.
-Не знаю такого! – отрезал парень и отвернулся, давая понять, чтобы шла дальше, не мешала.
Вероника отошла, немного оторопев: знакомое, родное хамство! Как она по нему «соскучилась»! Сразу чувствуется, как ты здесь нужна!
К парню, у которого она только что спрашивала про Сашко, подошёл здоровенный мужичина с дамочкой, видимо, женой, худенькой такой, как тростиночка, которая доверчиво, словно ребёнок двумя руками держалась за его ручищу, едва ли не нырнув к нему под плечо.
По дамочке Вероника как-то сразу определила не местную породу: на рынок заглядывали приезжие с Курской области, до границы с которой по прямой было километров тридцать. Да и у мужика говор был не здешний.
-Почём баксы берёшь?! – поинтересовался мужик, наклонившись над менялой, словно желая того напугать.
-Сколько у тебя? – невозмутимо, с профессиональным хладнокровием поинтересовался тот.
-Сто! – ответил мужик, сказав это как «миллион».
-Сорок четыре с половиной! – назначил цену меняла.
-Не-е! – закивал здоровяк. – Там больше давали! Пойдём, Жень!..
-А сколько хочешь? – остановил его меняла.
-Сорок пять! – развернулся мужик обратно.
-Ладно, давай! – сдался как-то сразу меняла.
Здоровяк полез за пазуху, извлёк оттуда кошелёк, открыл его отделения, в которых лежала одна единственная банкнота, достал её и протянул меняле.
-Не фальшивая?! – поинтересовался меняла, поднимая стодолларовую купюру над головой, стараясь разглядеть её на фоне алеющего зарёй неба.
-Проверяй! – разрешил мужик.
Вдруг рядом с рукой менялы над его головой выросла откуда-то сбоку, из длинной вереницы его собратьев, другая рука. Она дёрнула купюру, выхватила её из рук менялы и над головами толпы передала куда-то дальше. Там её уже встречала следующая рука. Банкнота со скоростью метеора понеслась над головами толпы, удаляясь всё дальше.
-Эй! Стой! – заорал здоровяк, выпростнув руку от своей дамочки и бросившись сквозь толпу догонять мчащуюся над головами, убегающую вдаль свою единственную стодолларовую банкноту.
Меняла, который только что разговаривал с ним, юркнул в противоположную сторону и тут же исчез в толпе. Дамочка не местной породы, брошенная кавалером, погнавшимся за призрачной надеждой вернуть свои деньги, в растерянности осталась стоять посреди толпы, не обращающей на произошедшее никакого внимания, идущей вдоль по проходу между торговыми рядами и глазеющей на кусающиеся в цене привозные шмотки.
«Ничего себе! – подумала Вероника, став свидетелем молниеносной, чётко отработанной схемы отъёма денег. – Надо искать Сашко!»
Через минут тридцать, обрыскав в толпе весь вещевой рынок, она увидела в дальнем его, глухом углу нескольких менял, стоящих в сторонке от других. Среди них она узнала одноклассника. Тот ещё в школе прославился всякими спекуляциями, да и старший брат его водился с блатными. Сашко вместе с братом присутствовал среди приглашённых Бегемотом на их свадьбе.
-Сашко, привет!
-О, какими судьбами?! – заулыбался бывший одноклассник, обрадовавшись её появлению, хотя близкими знакомыми они никогда, даже в школе, не были.
-Да вот, баксы надо поменять! – доверительно сообщила Вероника.
-Тс-с! – Сашко приложил указательный палец к губам, взял её за плечо и повёл в сторону от остальных менял. – Ты шо, хочешь пустой уйти?!
Он говорил на странной смеси языков, частью на русском, частью на суржике, переходя с одного на другой, а то и вовсе употребляя их смесь, с характерным сумским акцентом, от которого она отвыкла.
-А что?! – удивилась Вероника.
-Да тут всех подряд кидают, без разбора! – заговорщическим шёпотом сообщил Сашко девушке, потом, оставив её, вдруг развернулся и приблизился к остальным своим собратьям по профессии. – Сань, а Сань! Тут моя знакомая пришла, кума, Бегемота вдова!
-Ну, и шо?! – сердито отозвался один из стоявших группой менял.
-Та я з нею пийду, кавы попьэмо!
-На шо?! – также недовольно продолжал Саня.
-Так давно не бачыв! – оправдывался Сашко.
-Так шо?! – возмутился Саня.
-Погутарим трошки!
-А кто работать будет, ты, перец?!
Но Сашко уже отходил, пятился задом к Веронике:
-Та я быстро! Пъять хвылын!
-А ей надо было баксы поменять! – бросил ему вслед Саня.
-Та яки баксы, Саня?! То ж вона пошутила! – так же, на ходу, уводя Веронику в сторону, словно оттаскивая её от края пропасти, бросил ему Сашко.
Он взял её под руку, как хорошую знакомую, и повёл прочь с вещевого рынка обратно, в сторону круглой бетонной шайбы рынка центрального.
-Пидэмо, я тут одно кафэ знаю, внутри! Посидимо трошки, погутарим!
-А что так Саня твой баксами моими заинтересовался?! – спросила Вероника.
-Та ты шо?! – сделал круглые глаза Сашко и заговорщически поведал. – Кидаем же усих подряд! И своих, и чужих! Сперва хоть своим ещё по путёвому меняли! Потом одно время уговор быв: красивых дывчин не кидать! А сейчас чешем усих подряд, без разбора! Так шо, скажи спасибо, шо менэ побачыла!
-Это мне дядя Коля подсказал! Надьки Скляренко отец!
-Так, вот то ж! Привет ей передавай! – попросил Сашко.
-А я её вижу?! Она ж замуж за лейтенантика выпорхнула и унеслась куда-то за бугор.
-Так, вот то ж! – согласился Сашко, потом посетовал. – Ну, времена!
В дешёвой и грязной забегаловке на втором этаже центрального рынка за круглым столиком Сашко, изредка озираясь по сторонам и пристально осматривая посетителей, отсчитал под крышкой стола толстую пачку странных разноцветных фантиков, мало похожих на деньги, и передал карбованцы так же, под столом, Веронике:
-На, держи!
-Сколько здесь?! – поинтересовалась Вероника, пряча огромную толстую пачку во внутренний карман пальто.
-Четыре миллиона, – сообщил Сашко.
-А что так мало?! – удивилась Вероника, уже сориентировавшаяся в обменных курсах на рынке. – Ну, хотя б, четыре с половиной!
-Та ты шо?! – округлил глаза Сашко. – Какие четыре с половиной!!! Ты знаешь, скильки в банку дають?!
-Двадцать три! – осведомлённо доложила Вероника.
-Двадцать два – не хотела?! – возмутился обиженно Сашко. – Я своим за такым курсом нэ миняю!
-А мне администраторша в гостинице сказала….
Вероника осеклась: знать о том, что она общалась с администраторшей гостиницы, Сашко было совершенно лишним.
-Та мало кто и шо тоби сказав?! Пусть сама идёт и меняет – тады узнает! Я и без того тоби за найвышым курсом скынув! Даже знакомым хорошим ниже меняю, тому ж дяде Коле.
-Ладно, спасибо! – согласилась Вероника, положив свою руку сверху на его ладонь.
-Я тоби поминяв так тильки тому, шо чув, якэ в тебэ горэ сталося – кормильца лишилась….
-Да, – согласно кивнула головой Вероника и отвела взгляд в сторону.
-Ты дывысь, с грошыма осторожней! – предупредил её Сашко.
-А что? – насторожилась девушка.
-Як шо? Ты хочь знаэшь, яка у народу середня зарплата по мисту?!
-Нет! – замотала головой Вероника.
-Та ось те ж! – подтвердил Сашко. – Пьятсот тысяч карбованцыв! То ж трохи бильше дэсяти доларив за рынковым курсом!
-В день, что ли?! – удивилась Вероника.
-В месяц! – ошарашил её Сашко. – Ось те ж, видразу выдно, шо з грошыма справы нэ мала! Конечно, за Бегемотом тоби було як за камяною стиною! Ну, теперь звыкай до обычной жизни!
-А что? – удивилась Вероника.
-Ну, як шо?! Мужа твоего бильше нэмаэ! Сама думай, як на хлиб заробыты! А сейчас цё, ой, як же ж не просто!
Вероника не ответила. Потом, помолчав, спросила:
-Сашко, хочешь кавы!
-Не-е, спасибо! – одноклассник уже вставал, чтобы уйти.
-Ну, Сашко! Пожалуйста! Посиди со мной! – взмолилась к нему Вероника.
-Не, я пойду! – Сашко был неумолим. – Ты шо хочешь, шоб мэнэ Саня пайки позбавыв?
-А это кто? – поинтересовалась Вероника, догоняя Сашко, уже отбивавшего по лестнице чечётку, скатываясь вниз, словно мячик.
-Бригадир наш! Вын так на мэнэ злый, подозревает, шо я клиента увёл – тебэ! Ты за мной на речёвый рынок не ходы! – предупредил Сашко.
-Слушай! У меня к тебе ещё серьёзный разговор есть! – схватила его за рукав модной дорогой куртки, останавливая, Вероника.
Сашко вырвал у неё руку и пошёл дальше:
-Говори, покы ыдэмо! У нас до вещевого еэ двисти метрив!
-Разве на ходу серьёзные дела обсуждаются?! – удивилась Вероника, едва поспевая за быстрым шагом Сашко.
-Ты балакай, а я вжэ покумекаю – серйёзно справу чы ни! Якшо серйёзно – ввечэри, писля рынку пошукаю тэбэ.
-Да где ж ты меня найдёшь?! – удивилась Вероника.
-Вот то ж! Мисто малэнькэ – пошукаю, у хвылыну знайду!
-В общем, надо одного человека убрать! – заспешила с объяснениями, видя, что забор вещевого рынка уже близко, Вероника.
-Это не ко мне! – отмахнулся Сашко.
-Но у тебя брат в блатных! Он же моего мужа хорошо знал!
Сашко вдруг остановился, как вкопанный:
-Чоловика!.. Але не тэбэ! Ты в блатному свити нихто, розумиэшь?! К тому ж, сейчас много чего поменялось! Союза нэмаэ!.. Украйна самостийна и нэзалэжна! Теперь другие времена! Хозяева в городе другие! Нет человека – нет проблем! Твого чоловика нэмаэ – ты без нього нихто! В городе каждый день кого-нить вбывають – розбиркы миж блатными йдуть! Так шо, моя тоби порада, веды себэ тыхо! Нэ здумай до блатным сунутыся сама! Тэбэ там и ранише-то не вызнавалы! Багато хто булы незадоволени, шо Бегемот на тоби одружився! Это мой добрый тебе совет! А про всё, шо там тоби когось прыбраты трэба – забудь, як про жахлывый сон!..
Сашко снова зашагал. Вероника поспешила за ним. Он остановился:
-Ну, шо тоби нэ ясно?!
Она не знала, что ответить. Ей очень хотелось, чтобы кто-нибудь помог ей избавиться от Гарика.
-Вси! Дали не ходы! – предупредил её Сашко. – А то без бабок пидэш! Да, и дывысь! Тут карманники промышляют тэж, будь здоров!
Вероника осталась стоять одна, глядя, как Сашко исчезает за запретной для неё зоной огороженного забором квадрата.
Книгу в бумажном виде можно приобрести здесь (оригинальное изложение) (Россия)
… или здесь (Канада) – издана в хронологическом изложении
В электронном виде книгу можно приобрести здесь (оригинальное изложение)
[content_block id=11928 slug=menedzhery-workle]