Несмотря на то, что к оговорённой встрече с Кексом ничего готово не было, Дима всё же пошёл, правда, проспав после странным образом проведённой новогодней ночи на пару часов.
По дороге он всё время думал о том, что скажет Кексу по поводу рукописи, к которой так и не притронулся, и что может ответить ему «положенец»: тот вправе был не переносить более время сделки, а развести руками и сказать: «Извини, брат, сам виноват!.. Или прикажешь мне за тебя ещё и роман твой написать?!..»
Он был уже в окружённом каре пятиэтажек дворе с детским садом в центре, когда в голову ему пришла мысль о том, как бы поступил на месте Кекса Бегемот, не приготовь Гладышев то, о чём договаривались. Тот наверняка бы умыл бы руки и никаких дел с несостоявшимся «писакой» больше не имел, не позволив даже позже хоть раз напомнить о том, что когда-то хотел ему помочь. «Не думаю, что Кекс чем-то лучше Бегемота! – с горечью подумал Дима, понимая, что сам проворонил удачу. Однако он всё-таки не мог расстаться с уплывающей из-под носа мечтой и потому искал своему головотяпству самые глупые оправдания. В конце концов, надеясь на то, что внёс более чем солидную предоплату, Гладышев решил просить Кекса об отсрочке: тот ведь сам говорил, что помочь с изданием романа ему ничего не стоит. – Ведь я всё-таки заплатил! И если бы деньги не вышли из оборота, а для Кекса они наверняка ещё не вышли, то сумма такая, что и десять романов хватит издать!..»
Уже перед подъездом Гвоздева, обходя примелькавшийся ему уже до безразличия чёрный «Мерседес» с тонированными стёклами, Дима больше всего переживал теперь о том, что опоздал на встречу на несколько часов, а это было гораздо хуже и на блатном языке называлось «косяком»: бандиты давно уже забыли про него и думать, если, вообще, помнили, и наверняка спят после ночных гулянок.
Однако Гвоздев и Кекс не спали, хотя было видно, что попойка и буйное новогоднее гулянье в квартире продолжались всю ночь: в углу зала покосилась на бок, потеряв изрядное количество украшавших её игрушек, раскиданных по ковру и растоптанных во время бурного веселья, новогодняя ель, роль которой исполняла пышная пушистая сосна, каких здесь, на Украине, не водилось; всюду по углам квартиры валялось без счёта множество бутылок от шампанского, коньяка, пива, водки; большой овальный стол, занимавший весь центр комнаты, хотя и был изрядно заставлен тарелками с недоеденными угощениями, всё ещё ломился от изобилия яств и блюд; всюду чувствовалось присутствие женщин, которые или только ушли, или уже спали в комнате за шторами: на диванах и креслах были разбросаны дамские трусики, лифчики, губная помада, пузырьки с духами, расчёски и баллончики с лаком для волос….
-С Новым годом, поэт! – впустив вопреки обыкновению гостя в квартиру, распростёр свои объятия, пытаясь его обнять, Гвоздь: он был изрядно пьян. – Чего пожаловал?!..
Настроение у бандита было хорошее, словно тот никогда на него и не бросался с кулаками.
Дима отстранил от себя его руки, отчего улыбка сошла с пьяного лица Гвоздя.
-Мы с Кексом договаривались первого января встретиться!..
Он нервничал, несмотря на то, что вроде бы придумал, как себя вести и что сказать: время для его визита Кекс то ли специально, то ли не подумав, выбрал не самое удачное! О чём можно было говорить в такой обстановке?..
-Ну, проходи-проходи! – Гвоздь попустил Диме, что тот не дал себя обнять, хотя это было наглостью со стороны «поэта»….
Кекс сидел на диване за столом и с аппетитом поглощал картофельное пюре с большой отбивной. От тарелки шёл лёгкий пар: видно еду только что вновь подогрели.
-А, писатель!.. Привет! – повернул он слегка в его сторону голову и тут же опрокинул небольшую стопку коньяку, отправив её в рот следом за куском котлеты и подцепленной вилкой порцией картофельного пюре. – Слушай, … ну, я запамятовал, что мы с тобой должны сегодня встретиться! Я тогда как-то не подумал, что это ж Новый год!
-Да ничего! – с облегчением ответил Дима.
У него как от сердца отлегло: теперь не придётся объясняться по поводу того, что он за работу ещё и не брался.
-А у тебя всё готово?! – вдруг с сомнением, сделав подозрительную физиономию и словно прочитав его мысли, спросил Кекс.
-Да, готово! – зачем-то, струхнув, соврал Гладышев.
-Ладно, давай свои бумаги! – Кекс сделал привлекающий к себе жест и потянул к нему руки.
Дима не знал теперь, что и ответить. Зачем он соврал? Пути к отступлению были отрезаны. Он стоял и мялся, не зная, что делать.
-Ну, где они?! – в нетерпении переспросил Кекс, продолжая подгребать ладонью воздух.
-Да я их с собой не взял! – вдруг нашёлся Дима. – Подумал: Новый год, вам будет не до того!..
-Ну, а чего тогда пришёл?! – разочарованно удивился «положенец», устало опустив на диван руку, которую тянул к нему.
-Так договаривались же … встретиться!
Кекс положил вилку на тарелку и всем корпусом повернулся к нему на диване, сердито засопев.
-Слушай, парень, я тебе не мальчик, чтобы с тобой по сто раз встречаться!.. Ты что, нюх потерял совсем?!.. Ты с кем разговариваешь?!.. Думаешь, дал мне чемодан макулатуры, и ты – король?! – бандит поводил перед ним указательным пальцем. – Ошибаешься! Ты, вообще, кто такой, а?!..
-Ладно, не наезжай на него так сурово! – вдруг вступился за Гладышева теперь уже Гвоздь. – Он же «поэт», тонкая натура!.. Где твои рукописи?! – участливо обратился он к Диме.
-Дома! – снова соврал тот.
-Ну, давай вези, Кекс подождёт!..
-Никого я ждать не буду! – прервал его Кекс. – Я, вообще, спать уже хочу!..
-Ну, назначь ему новую «стрелку»! – обратился к тому Гвоздь.
-Какую «стрелку»?! – возмущённо возразил Кекс. – Он кто такой, чтобы я ему «стрелку» назначал?!.. Он – «лох»! А «лохам» «стрелку» не назначают!..
Возникла неловкая пауза, и Дима понял, что его вдруг оставили ни с чем….
-Кого вы тут разводите с утра пораньше?! – раздался вдруг сзади женский голос.
Из-за занавески, из соседней комнаты в зал вышла голая девка, прикрывая себя спереди простынёй.
-Тебя забыли спросить! – отрезал ей Кекс. – Собирайся и вали отсюда!..
-Да я вот за трусами и пришла! – оправдалась она, проходя по комнате и собирая то тут, то там разбросанные вещи. – Наташкины тоже заберу!..
-Одевайтесь и валите! – ответил ей Кекс и снова переключился на опешившего от стремительного и техничного развода Гладышева. – Ну, а ты чего стоишь?!..
Дима в растерянности продолжал стоять и смотреть, как голая женщина ходит по комнате, приложив ладонью к груди простынь, что мало скрывало прелести её тела, и собирает всюду разбросанные вещи, и не знал, что предпринять дальше.
-Чего стоишь, спрашиваю?! – снова окликнул его Кекс. – Приторчал, что ли?!..
Собрав шмотки, женщина удалилась за занавеску, а Дима всё так и стоял, не зная, что сказать….
-Ладно, садись к столу!.. Выпьем! – вдруг смягчил тон и пригласил его к себе Кекс. – Всё-таки сегодня Новый год!..
Гвоздев сзади подтолкнул Диму вперёд, и тот точно влетел за стол.
-Эй, девочки, – пока не ушли, – ну-ка, разогрейте нам здесь всё! – обратился Кекс за занавеску.
Дамы уже оделись, навели марафет на помятых любовными утехами лицах и теперь крутились вокруг стола, то и дело бегая на кухню.
-Ну, с Новым годом, поэт! – протянул к нему руку со стопкой Гвоздь.
Дима чокнулся с ним и слегка хлебнул дорогого, ершистого, пахучего коньяку. Кекс не стал с ними чокаться и только поднял повыше рюмку с другого края стола, как бы давая понять, что присоединяется.
-Я вот всё думаю про тебя и Веронику! – завёл Гвоздев старую пластинку.
-Слушай, ты достал! – сделал гримасу зубной боли Кекс. – Давай только не сегодня!..
Но Гвоздь не обратил внимания на его слова.
-Ты её, как вернулся с Москвы, в Сумах видел?!
-Нет, – признался Дима.
Он знал, что затеял сделать бандит, а потому теперь решил говорить только то, что ей не навредит.
-А я видел! – произнёс Гвоздь и как-то странно рассмеялся.
-Что смешного?! – удивился Дима.
-Вы, там, что с ней в Москве сделали?! – сквозь пьяный смех поинтересовался Гвоздь. – Она как пыльным мешком из-за угла пришибленная вернулась. Я её даже не узнал!..
-А что такое?! – вдруг испугался за Веронику Дима: прогулка следом за ней в новогоднюю ночь тоже внушила ему тревогу за её психическое состояние.
-Да ничего!.. У Цини она просила, – бандит выстрелил из пальца, – «убрать» кого-то!.. У меня пистолет хотела купить!.. Уж не тебя ли решила пристрелить, а, «поэт»?!..
Гвоздев расхохотался пуще прежнего, просто заливаясь смехом.
-Ты не смейся много: это не к добру! – заметил сонно Кекс.
-О! – придумал Гвоздев. – Я ей сейчас позвоню!
Он подошёл к комоду рядом со стулом Димы, где стоял факсимильный аппарат и, набрав номер, стал ждать ответа.
Трубку на том конце провода, видимо, взяли, и Дима удивился, почему у него ни разу не получилось дозвониться до Вероники, а у Гвоздя это выходило запросто.
-Бегетова! Зда-аро-ова-а! С Новым годом! – громкий, весёлый и пьяный голос Гвоздева, звучавший над самой головой, резанул Диме по ушам.
-Включи громкую связь!.. Ничего не слышно! – с любопытством попросил Кекс, протянув руку и сделав жест нетерпения.
Гвоздь нажал кнопку спикерфона, и оттуда донёсся такой знакомый и такой желанный, ласкающий слух Гладышева голос любимой женщины, который он не спутал бы ни с каким другим:
- А!.. Привет!.. Тебя тоже!
Вместе с её словами из трубки неслась навязчивая трель квартирного звонка.
-Как встретила?! – поинтересовался Гвоздь, оглядываясь на присутствующих.
-В одиночестве! – ответила Вероника. – Как и положено вдове….
-Слушай, я к тебе вот по какому вопросу! – Гвоздь глянул на «положенца», выпрашивая всем видом у того одобрения. – С тобой Кекс хочет пообщаться….
-Кто такой?! – раздалось из динамика.
-Ну-у-у! Здра-асте-е! – возмутился Гвоздь. – Ты чё, типа, Кекса не знаешь?!
-Нет!..
-Ну-у-у, а ещё хочешь на «сходняк»! Так тебя там точно в три счёта замордуют! – говоря это, Гвоздь заулыбался и подмигнул Кексу.
-Слушай, я уже поняла, что это какой-то блатной!
-Так – поняла! Это «положенец» теперь! – упрекнул её Гвоздь.
-А по какому вопросу? – поинтересовалась Вероника.
-Ну, как – по какому? – удивился Гвоздь. – По твоему!..
-У меня вопросов много!.. По какому именно!
-Слушай, ты бы спасибо сказала, что я тебе встречу устроил, а не уточняла! У тебя-то особого выбора нет! Да и, вообще, он с бабами только в бане встречается, в голом виде! – Гвоздь снова оглянулся на Кекса, и тот в знак согласия с его словами покачал головой. – А с тобой как с человеком хочет утрясти тему….
-А какую?! – чувствовалось, что Вероника насторожилась.
-Что там у тебя тренькает! – возмутился Гвоздь, уходя от прямого ответа. – Разговаривать мешает!
-Да кто-то в квартиру ломится! Звонит минут пятнадцать уже, наверно….
-А-а-а! У тебя какой дом-то? – стал припоминать Гвоздь. – Это, можа, домушники! Ты двери не открывай! Позвонят-позвонят, да пойдут дальше! У них сейчас рейд по вашему району. Самое время хаты хлопать. Ну, ты не боись, у тебя дверь крепкая, замки – высший класс! Главное – не открывай! Они сейчас на беспределе! Вломятся, по балде настучат и вычистят квартиру, – мама не горюй! Даже я тебе потом не помогу! Это их заработок, сама должна понимать!
-Да у нас же на подъездной двери кодовый замок стоит! – раздался из динамика возмущённый голос Вероники.
-О чём ты шепчешь?! – удивился бандит: он снова обернулся к Кексу, заулыбался наивности девчонки и скорчил гримасу, говорящую, мол, ну, и идиотка, – потом повернулся к аппарату и сказал уже серьёзно. – В общем, так! Будь дома, никуда не уходи!.. Я тебе позвоню! Точно не обещаю, но, возможно, на этой недельке Кекс тебя пригласит. Я за тобой тогда подрулю! Лады?!
-Хорошо! – Вероника повесила трубку.
-Видишь, какая дура?! – обратился, выключив спикерфон на факсимильном аппарате, Гвоздь к Кексу. – Идиотка!.. Корчит из себя крутую, а, на самом деле, – курица!.. Мозгов, вообще, нет! Неудивительно, что со всякими «поэтами», такими, как этот вот, её тянет общаться! – он занёс руку и хотел отвесить леща Гладышеву, но почему-то передумал.
В этот момент в комнату заглянули собравшиеся уходить женщины.
-В общем, … Кекс, Гвоздь! Мы пошли! – замялись они на пороге.
-Давайте-давайте! – разрешил им Кекс и пообещал. – Вечером схлестнёмся!
Едва дверь за девками захлопнулась, как снова в квартире, противный, как зуммер, раздался звонок.
-Забыли что-то, наверное! – сказал Кекс: он был как раз в коридоре, поскольку направился принять душ, чтобы потом завалиться спать, – сделал пару шагов до двери и глянул в глазок. – Кто там?!..
-Сантехники! – раздался голос за дверью.
-Гвоздь, ты сантехников вызывал?!..
-Нет!.. Я чё, типа больной, … первого января сантехников вызывать?! – отозвался Гвоздев с дивана.
-Мы никого не ждём! – отрезал Кекс и собрался идти в ванну, но звонок снова затрезвонил противным зуммером. Тогда «положенец» вернулся к двери и прикрикнул через её полотно. – Я сейчас выйду, шею намылю!..
-Вы топите соседей снизу! – ответили из-за двери. – У вас протечка! На втором этаже с потолка вода хлещет!..
Пока Кекс ругался с сантехниками через дверь, Дима сидел за столом и вилкой ковырял остывающую котлету, думая о том, что, скорее всего, больше встретиться с Кексом по поводу романа не удастся: он ведь так и не сказал ничего по поводу новой даты.
Ещё он сожалел о том, что не дал о себе знать Веронике ни вчера, когда шёл за ней следом, ни сейчас, когда она говорила по телефону: надо было её хоть с Новым годом поздравить. «Наверное, она бы здорово удивилась, услышав мой голос в компании Гвоздя!» – подумал он, прислушиваясь к странной перепалке Кекса с сантехниками….
Дверной замок, наконец, щёлкнул: Кекс решил запустить ремонтников в квартиру.
В коридоре раздалась какая-то странная возня, шум и топот ног: видно тех было несколько человек.
Дима отвлёкся от своих мыслей и увидел, как Кекс стремглав влетел в комнату и бросился к комоду. Следом за ним из коридора в комнату, сорвав занавески, заскочил «сантехник», в котором Дима тут же узнал провожавшего его до «Мерседеса» в Москве кавказца, Саида.
Тот быстро зыркнул по комнате, тут же засёк, где сидит Гвоздь, который ещё ничего не успел понять и только с удивлением смотрел на стремглав влетевшего в комнату Кекса, быстро полоснул взглядом по опешившему от его вида Диме.
В следующую секунду в комнату влетело ещё несколько человек.
Кекс уже открыл комод, выхватил оттуда пистолет Макарова и стремительно, несмотря на свои габариты, развернувшись, направил его на вбежавших.
Наконец, сообразив, что происходит, Гвоздь тоже вскочил с дивана и бросился к своему тайнику с оружием, который был под телевизором.
В комнате раздались оглушительные выстрелы. Один, второй, третий….
Кто стреляет и в кого – понять было невозможно: для Димы всё смешалось в кучу-малу.
Он видел, как Кекс повалился на пол прямо у комода, а Гвоздь, пригнувшись к дивану, шарит в поисках оружия в телевизионной тумбочке. Но на него уже набросились двое «сантехников», в которых Дима без труда признал московских кавказцев, что довезли его до дома с неделю назад.
Дима не мог взять в голову, что происходит.
Гвоздева скрутили и положили ничком на диван. Кекс так и валялся на полу с пистолетом, не подавая признаков жизни.
К Диме подошёл Саид и спросил удивлённо:
-Ты что здесь делаешь?!
-Я?!.. – Гладышев всё ещё не мог прийти в себя от внезапного и стремительного налёта. – В гости зашёл!..
Саид направил на него пушку, видимо, собираясь пристрелить, и Дима невольно зажмурился. Однако выстрела не последовало, и когда он открыл глаза, Саид уже допрашивал Гвоздева, посадив того на диван, тыкая ему в нос пистолетом и показывая фотографию Вероники:
-Нам нужна эта дэвушка!.. Где она?..
Остальные кавказцы в это время уже рыскали по всей квартире, умело обыскивая все закутки.
-Саид, смотри! – сказал один из них, вернувшись из соседней комнаты в зал со знакомым Диме ридикюлем.
Саид обернулся на распахнутую сумку, которая была доверху наполнена кирпичами сторублёвок, и присвистнул от удивления.
-Так ты не врал, что у тебя десять миллионов рублей?! – обратился он к Диме, но в эту минуту, Гвоздь, улучив момент, что было силы пихнул Саида на чеченца с ридикюлем, повалив обоих на пол, выхватил у того сумку и пистолет, а потом прямо по столу, расшвыривая ботинками кастрюли и хрустя ими по тарелкам с едой, бросился к балкону, распахнул дверь и, выстрелив с порога пару раз наугад в комнату, попытался прыгнуть вниз, на дотянувшиеся ветками до высоты третьего этажа вязы, росшие рядом с домом.
Диму снова оглушили пистолетные выстрелы, раздавшиеся над самым ухом. Мимо просвистели пули, и Гвоздь замертво упал на балконе, выронив сумку с деньгами, которая перевалилась через перила и полетела вниз, на землю.
Саид схватил Диму за рукав, вытащил из-за стола и потащил за собой сначала из квартиры, а потом и вниз по лестнице.
У подъезда стоял знакомый чёрный «Мерседес».
Упавшая на землю сумка уже была собрана, и один из кавказцев убирал её в багажник.
Диму запихнули на заднее сиденье, и машина рванула с места, увозя прочь свой лихой экипаж. Через несколько минут, промчавшись мимо центрального рынка, «Мерседес» тормознул у подъезда отеля «Сумы».
В сопровождении четырёх кавказцев Дима поднялся в номер люкс на двенадцатом этаже.
[content_block id=11928 slug=menedzhery-workle]
