МакПартни сумел нагнать ажиотажа. В конце концов, опираясь на проведённые маркетинговые исследования, он принял решение разделить выступление AC/DC на две части, с разницей в три дня. И это здорово подогрело интерес к предстоящему действу с участием Бона Скотта: билетов продали столько, сколько, – не то, что организованная на БаттерСи концертная площадка, – сам Лондон не способен был вместить! Однако все средства массовой информации слухи о том, что будет ещё одно выступление с участием легендарного фронтмена, категорически отвергали. Всё это подогревало и без того ажиотажный спрос, и Битлер, несмотря на все усилия инженеров, понять не мог, куда девать такую прорву людей.
А билеты всё покупали и покупали. И если сперва их, с местами на зрительских трибунах, приобрели самые отчаянные сорви-головы, которых не пугали ни слухи о том, что всё это обман, ни цена билета, ни та странность, что за этот дорогущий билет совершенно не просили денег: нужно было всего лишь подписать контракт на предоставление кредита, – да ещё и с отрицательной процентной ставкой, что само по себе уже было неслыханно, – и проглотить какую-то пилюлю, что, в общем-то, не афишировалось, – то теперь приобрести билет желали все подряд, даже те, кто про группу AC/DC, а тем более про Бона Скотта вообще ничего не слышал!
Это был неслыханный успех кампании, если только стремительное разорение можно было назвать успехом. Конкуренты по всему свету недоумевали. Ведь навскидку можно было подсчитать, что МакПартни на сомнительную, с точки здравого смысла, авантюру уже потратил фантастическую сумму. Продажи вдруг резко возросли. И число купленных билетов с десяти – на дату первого концерта – к субботе, девятнадцатого февраля двухтысячного года, стремительно приблизилось уже к двадцати миллионам. А расходы финансового воротилы на них, если не вникать в существо вопроса, должны были вылиться в число с тринадцатью нулями. Поэтому было непонятно, откуда МакПартни берёт такие деньги на финансирование своей затеи.
Впрочем, непонятно это было только непосвящённому. Битлер-то знал, что «сделка» была, так сказать, «обоюдовыгодной».
Как покупатель ничего не платил за билет, а лишь подписывал контракт на кредит в миллион долларов, так и МакПартни не особо разорялся: себестоимость билета была копеечная. Битлеру было известно, что расходы тестя на авантюру не превысили и десяти миллиардов долларов. И, следовательно, когда число «купивших» билет приблизилось только ещё к десяти миллионам зрителей, что собрались к первому, – с Брайаном Джонсом, – концерту AC/DC, каждое купленное на концерт «место» уже обходилось МакПартни не более чем в тысячу долларов. Но и эту тысячу он «отбил», что называется, не отходя от кассы, на той же первой части выступления AC/DC, где никакого Бона Скотта не ожидалось и в помине. Хитрость заключалась в том, что попасть на вторую часть концерта нельзя было, не приобретя билета на часть выступления первую. А его надо было приобретать за тысячу долларов наличными. И … все покупали!
Люди просто с ума сошли! Битлер-то прекрасно понимал, что, по сути, вся затея его хитроумному тестю не стоила ни цента! Напротив, ко второму выступлению дабл-концерта AC/DC он уже был «в плюсе»! И это был гениальный финансовый трюк, в котором большую роль сыграли напористая реклама небывалого события, да и, собственно, любовь миллионов фанатов к своему давно ушедшему кумиру!
Однако МакПартни не «жалел» денег не только на билеты, которые всем желающим не стоили «ничего», кроме обещания взять в долг да приёма его волшебной «пилюли», но и на всё большую изобретательность в организации зрительских мест. Их уже установили в несколько ярусов, словно в Колизее. Кроме того, в последние дни перед событием, когда уже было занято всё, какое только могло пригодиться, пространство с фронта и по бокам сцены, зрительские галёрки стали навешивать на стену здания, размещавшуюся позади неё, а купол, который скрывал бы музыкантов от обозрения сзади, решено было убрать вовсе.
В ход пошли даже огромные рекламные дирижабли, приспособленные под зрительские места в небесах. Их, с три десятка, плотными рядами навесили с фронта сцены высоким, как стена до неба, полукольцом.
Но миллиардеру и этого показалось мало. В конце концов, им было принято решение ко всему прочему навесить на все стены электростанции огромные экраны для трансляции по ним выступления, а над самим зданием в ночном небе должна была, как цветок, распуститься огромная голограмма, повторяющая всё, что будет происходить на сцене. Верхний край её изображения должен был взметнуться в небеса на несколько сотен метров среди четырёх, окаймляющих её, как столбики боксёрский ринг, давно уже переставших дымить толстенных, похожих больше на фантастические колонны, труб электростанции.
Теперь вести о предстоящем событии на все лады крутили по большинству самых популярных каналов телевидения.
Это было дорого. Но и это ничего не стоило МакПартни, поскольку он уже продал трансляцию грандиозного зрелища и всю наружную рекламу не только в прилегающих к БаттерСи районах по обеим сторонам Темзы, но и по всему Лондону, предварительно, за несколько месяцев до события, практически за бесценок скупив все, какие только можно было, лондонские билборды.
Как финансист, Битлер не мог не подсчитать доходы своего тестя от продажи рекламы. Чистоганом выходило около ста миллиардов фунтов стерлингов. Единственное, чего он не мог понять: как МакПартни придумал «из воздуха», из мало кому известной группы, – из довольно заурядного, если уж говорить честно, как Битлеру казалось, события, – выжать такую кучу денег?!..
Это было удивительнее, чем продавать воздух, и хитрее, чем сварить суп из топора! Но, фактически, то, что проворачивал на глазах у Битлера тесть, напоминало и то, и другое. Единственное, что, как уже говорилось, ему было непонятно: кто это надоумил МакПартни на такую аферу?!.. Битлеру казалось, что здесь не обошлось без этих двух странных молодых людей: Григория Охромова и Дмитрия Гладышева. Они были никому не знакомы, да и никому не известны. Более того, никто бы не поручился, что эти два парня – не психи и не шарлатаны! Но каким-то непостижимым образом они ворвались в святая святых финансовой империи Руперта МакПартни. И не только ворвались, но и сумели убедить его, что вся затея не только получится, но и принесёт невиданные барыши, что в итоге МакПартни получит к своим ногам весь мир!.. А что это значило? А значило это только то, что главными бенефициарами всего происходящего были эти двое, а никак не его тесть!.. Что же им было нужно?!..
Да, кто бы ещё мог убедить МакПартни продать давно уже вышедшую в тираж историю заново?!.. Да и не просто продать, а продать баснословно дорого! Конечно, в финансовом таланте Руперту отказать было нельзя, но…. Вряд ли бы он смог догадаться продать так дерзко и нагло такое банальное событие, как двадцатилетие кончины довольно захудалого, как казалось Битлеру, певца и поэта. Хотя, надо признаться, истерический фальцет Бона Скотта иногда завораживал даже его, Александра Битлера, который терпеть не мог AC/DC! А что уж говорить о тех, кто вырос на его музыке, на его сумасшедших концертах, на его шевелюре и довольно не атлетического сложения голом торсе на сцене?! Они и гнали эту волну, волну удачи, на которой Руперт выплывал в мир недосягаемого для других миллиардеров богатства. Наверное, после концерта, – с учётом ещё и проведённой за эти годы с помощью Битлера операции «Красное зеркало», – мистера МакПартни можно было по праву назвать первым и единственным триллионером планеты! Он вдруг оставил весь список «Форбс» играть в песочнице….
Битлер сидел перед огромным плоским экраном телевизора, размышляя об этом, и попутно, вскользь, одним глазком смотрел репортаж про БаттерСи.
Снующий между сооружениями гигантской стройки на месте предстоящего сегодня второго из дабл-концерта выступления AC/DC корреспондент рассказывал зрителям своего канала:
«До сегодняшнего дня здание бывшей электростанции БаттерСи было интересно лишь тем, что представляло собой огромный заброшенный технологический объект, находящийся практически в самом центре Лондона. Правда, примечательно, что здание БаттерСи запечатлено, например, с летящей в облаках свиньёй на обложке альбома Animals группы Pink Floyd!.. Но теперь оно будет знаменито ещё и тем, что вскоре станет местом небывалого исторического действа: концерта группы AC/DC с участием самого Бона Скотта!.. Как это произойдёт – никто не знает, но…. Далеко за пределами Лондона, далеко за пределами Великобритании царит небывалый ажиотаж! Фанаты группы со всего света прибывают всё больше и больше, и вскоре наводнят столицу Англии, как потоп!.. Примечательно, что их не останавливает ни цена билета в миллион долларов, ни то, что они покупают билеты уже без мест!.. А значит, согласны будут стоять на улицах Лондона, на берегах Темзы и смотреть даже не на самого Бона Скотта, а на его голограмму в небе над БаттерСи, которую, впрочем, как обещают устроители, будет видно практически со всех концов Сити…. И всё-таки, давайте ещё раз внимательно взглянем на БаттерСи!.. Красивый вид на это заброшенное строение открывается со стороны района Челси…»
-Алекзендр! – раздался голос Грейс, отвлекший его внимание от телепередачи.
Он обернулся.
Она стояла на пороге комнаты, подбоченившись и опершись о косяк.
-Да?..
-Мы все готовы!.. Ждём только тебя!..
-Сейчас иду….
Пока собирался, он всё ещё, машинально, продолжал слушать репортаж по телевизору:
«…С самого начала кампании мистер МакПартни заявлял, что готов предложить билет любому, кто согласится стать участником его эксперимента. Для этого достаточно всего лишь подписать контракт с финансовой группой его корпорации о бессрочном кредите в миллион долларов с отрицательной, кстати, что интересно, процентной ставкой, – а это не может не радовать покупателей, – и выпить какую-то безобидную пилюлю…»
Битлер схватил пульт и выключил ТВ.
Через минуту он выскочил из дома и запрыгнул в распахнутую в его ожидании дверцу на заднее сиденье машины, – сегодня супруга была за рулём «Мерседеса», – где уже сидела Вероника. Кантемиров расположился на переднем пассажирском кресле авто.
Едва он сел, Грейс даванула на педаль газа. Автомобиль рванул с места, словно рысак, и понёс их в город.
Лондон был запружен толпами желающих увидеть Бона Скота. И пробираться сквозь эту толпу становилось тем сложнее, чем ближе они подъезжали к району электростанции. Вскоре делать это стало почти невозможно. Грейс приходилось беспрестанно сигналить клаксоном, а на самом подъезде к БаттерСи не помогло уже и это: если раньше машина сквозь толпу неохотно расступающихся людей хоть крайне медленно, но как-то ещё ползла, то теперь люди и вовсе перестали расступаться. И четвёрке пришлось покинуть авто и буквально продираться через плотную массу стоявших. Битлеру показалось даже, что люди настроены совсем не дружелюбно не только друг к другу, но и к тем, кто пытается протиснуться мимо них вперёд. Впрочем, это было и не удивительно! Ведь они, – как и счастливчики с местами на трибунах БаттерСи, – «заплатили» за билет по миллиону долларов! А теперь им приходилось плотной толпой стоять прямо на улицах города, за пределами концертной площадки, и довольствоваться лишь тем, что видно огромные экраны на стенах электростанции, да ещё и обещаниями, что в небе над БаттерСи появится исполинской величины голограмма. И, наверное, поэтому у многих из них возникал идиотский вопрос: «Чего ради я «выложил» такие деньги?!…»
-Надо было заказывать вертолёт! – с отчаянием бросила пару раз, когда продираться сквозь толпу дальше становилось почти невозможно от давки, то ли ему, то ли Кантемирову Грейс, но ей никто не ответил: все усилия уходили на протискивание между не желающими расступаться людьми.
Битлер подумал, что это, наверное, те неудачники, которые решили «приобрести» билеты в числе последних то ли потому, что боялись прогадать и, в итоге, – прогадали, то ли просто за кампанию, потому что возник ажиотаж, и им тоже захотелось приобщиться к действу.
Всеми правдами и неправдами группа, в конце концов, пробралась до трибун. Иногда возглавлявший её движение Кантемиров готов был даже работать локтями или пустить в ход кулаки, страшно матерясь по-русски. В ответ очень часто слышалась такая же русская брань, которую все продиравшиеся к БаттерСи, включая Грейс, не плохо знавшую этот язык, понимали. И Битлеру оставалось лишь удивляться, как много здесь его «земляков», во-первых, и почему они в большинстве своём оказались «на галёрке», во-вторых.
Последние десятка три метров группа преодолевала под начавшие уже раздаваться удары колокола композиции Hells Bells, которую как репризу к выступлению своего предшественника перед его появлением на сцене исполнял Брайан Джонсон, далее в концерте уже не участвовавший.
На самой территории электростанции двигаться стало проще, поскольку сюда пускали лишь по билетам «с местами». Впрочем, когда возник ажиотажный спрос, в качестве мест стали продавать даже возможность просто постоять в проходах между трибунами и за ними. Поэтому, к тому времени, пока четвёрка пробралась к своей VIP-ложе, в которой её уже поджидал вездесущий Рей Соулт, Брайан Джонсон закончил исполнять композицию и собирался покинуть сцену, передав эстафетную палочку Бону Скотту. Концерт уже практически начался: последние метры группа преодолевала под рёв толпы, прокатывавшийся, как раскаты грома, по всему Лондону куда-то к горизонту: так фанаты приветствовали повторный выход на сцену каждого из участников группы. А когда вдруг, неожиданно, словно из небытия, следом за всеми выскочил живой, улыбающийся своей широкой, на все тридцать два зуба, улыбкой Бон Скотт, неистовство толпы достигло такого накала, что от взрывных децибел безумия едва не лопались барабанные перепонки.
Бон Скотт был теперь везде. Он стоял на сцене прямо перед VIP-ложей, в которой находились Грейс, Битлер, Вероника, Кантемиров и Рей Соулт. Его изображение повторяло все его движения на огромных экранах. Вскоре в тёмном небе зажглась, распустившись между четырёх труб БаттерСи, словно разноцветная пёстрая роза в цветнике, огромная голограмма, которая, казалось, достаёт до самых звёзд над Лондоном.
Бон Скотт поприветствовал зрителей, всё так же широко улыбаясь. В ответ Лондон на несколько минут снова утонул в неистовом гвалте и безумном рёве двадцатимиллионной толпы, запрудившей его улицы. Это было подобно грому с небес, которым всадники апокалипсиса должны вострубить его начало.
Бон Скотт развёл впереди себя руки, с микрофоном в одной из них.
Рёв толпы резко стих.
Фронтмен поднёс микрофон ко рту и застыл в небе над БаттерСи, повернув голову влево, словно пружина, готовая распрямиться, в ожидании, когда братья Малькольм и Ангус Янг на разные лады возьмут аккорды композиции.
Так продолжалось несколько секунд, в течение которых, словно в тревожное затишье перед жуткой бурей, пока не зазвучат первые рычащие звуки электрогитар, над Лондоном повисла гробовая тишина, такая, что, казалось, даже стало слышно, как течёт вода в Темзе, и грешники стонут в аду.
Но вот Малькольм мощно тронул струны, а Ангус в своём привычном наряде: в шортах, с гитарой впереди и портфельчиком за спиной, – взяв другой регистр, неистово тряся головой с пышной шевелюрой, проскакал перед фронтменом у самого края сцены.
Фанаты AC/DC взвыли, сразу же узнав в выкриках участников группы: «Хой! Хой! Хой!…» – вступление композиции TNT.
Над Лондоном как раскат апокалиптического грома прокатился дружный гул одобрения, утопивший в себе и гробовую тишину, и первые литавры тарелок вперемежку с дробным ритмичным перестуком барабанов. В перерывах между его волнами было даже слышно, как от напора его неистовых децибел по всему Лондонскому Сити трещат стены вековых зданий.
Вскоре весь Лондон, запруженный двадцатимиллионной толпой, стал подпрыгивать в резонанс с ритмами звуков heavy metal так, что, казалось, вот-вот начнётся настоящее землетрясение. Галёрки ходили ходуном и танцевали вместе с выкладывающимся на сцене, сверкающим глазами Боном Скоттом, который, несмотря на прохладную погоду, вскоре скинул с себя даже кожаную жилетку и остался с голым торсом.
Все вокруг словно с ума посходили, и это передалось и тем, кто был в VIP-ложе. Битлер, хотя сам не в силах был сдержать невесть откуда взявшийся экстаз, всё-таки время от времени пытался прийти в себя и посмотреть на окружающих трезвым взглядом, – как на сумасшедших. Но всё было тщетно! Несмотря на то, что ему не очень нравилась манера игры AC/DC, – зажигательное исполнение, да и само присутствие на сцене Бона Скотта не оставили равнодушным даже его. Даже ему теперь стало ясно, что никто не способен с ним сравниться. И вскоре он уже вместе со всеми неистово орал от восторга, совершенно не беспокоясь, что от рёва толпы у него закладывает в ушах и рвёт барабанные перепонки. Все прыгали в такт ритмам блюза, обнимались, плакали, подпевая, как могли, солисту на сцене, и время от времени оглушительно, неистово орали.
Бон Скотт практически без остановки исполнял одну композицию за другой.
Тут же следом за TNT последовала безумная Riff Raff, во время исполнения которой толпу корёжило от воплей и восторга на все лады.
Друг за другом звучали все его знаменитые хиты: Dirty Deeds Done Dirt Cheap, Love At First Feel, Big Balls, Rocker, There’s Gonna Be Some Rockin’, Ain’t No Fun (Waiting Round To Be Millionaire), Ride On, Squealer, High Voltage, It’s A Long Way To The Top (If You Wanna Rock’n’Roll), Live Wire, Rock’n’Roll Singer, She’s got Balls, The Jack, Baby, Please Don’t Go, Little Lover, Soul Stripper, Stick Around, You Ain’t Got A Hold On Me, – концерт продолжался уже больше трёх часов, а Бон Скотт , не зная устали, продолжал выкладываться на полную катушку. Казалось, он сегодня собрался перепеть все свои песни!
Так же неистово вели себя и слетевшиеся со всего света его фанаты! Во время исполнения Can I Sit Next To You Girl под напором резонанса от прыгания на ней присутствующих рухнула даже одна из подвесных трибун. Но никто не обратил на это внимания, и все остальные продолжали неистовствовать.
Казалось, время остановилось, но оно всё-таки шло.
И вот, … Бон Скотт вдруг замолчал. Прошла минута, в течение которой над Лондоном возникла пугающая тишина. Потом зазвучали звуки единственной, пожалуй, лирической композиции во всём репертуаре группы – Love Song. И тогда стало ясно: это последняя песня в выступлении легендарного исполнителя. Вторя её трогающим за живое переливам, весь Лондон стал плакать, понимая, что настаёт минута прощания….
Вскоре всё было кончено. Никто даже не успел заметить, как сцена опустела. Бон Скотт ушёл по-английски, не прощаясь. Все остальные из AC/DC сделали следом за ним то же самое.
Это был настоящий шок.
На несколько секунд над Лондоном зависла пауза недоумения от того, что всё вот так вот неожиданно закончилось. Кто-то даже попытался свистеть, но свист утонул в тишине оторопи, обуявшей толпу.
В эту секунду стало слышно, как у Грейс в сумочке разрывается трелями на мотив Highway To Hell сотовый телефон.
-Да?! – взяла она трубку, некоторое время слушала, что ей говорят, а потом ответила. – Хорошо!..
Лицо её приняло какое-то странное выражение. Ещё несколько секунд назад оно было таким же, как и у всех на концерте: одухотворённым счастьем и осенённым энергией выступления AC/DC и присутствием самого Бона Скотта, но теперь стало словно металлическим. Битлер догадался: ей звонил мистер МакПартни, – что вскоре и подтвердилось.
-Это отец, – обратилась она к нему. – На пирсе БаттерСи наш ждёт скоростной катер!.. Скорее!..
Она, больше ничего не объясняя, схватила Битлера за руку и увлекла его прочь из VIP-ложи. Тот лишь успел обернуться и взмахом руки позвать всё ещё пребывавших в восторге и оторопи Веронику, Кантемирова и Рея Соулта за собой.
-Что случилось?! – бросил он на бегу оказавшейся довольно шустрой супруге, едва поспевая за ней, но та не ответила.
Они выскочили к опустевшей сцене и побежали вдоль переднего края толпы зрителей, нырнув за кордон из охранников, которые сдерживали её натиск.
Битлер обернулся и с удовлетворением убедился, что остальные из находившейся в VIP-ложе пятёрки следуют за ними.
-Нас ждёт самолёт! Надо срочно добраться до аэродрома Лондон-Сити и улетать! – наконец обернулась к нему Грейс, едва не столкнувшись с охранником из цепи, коридором отделявшей их от людей из толпы, всё ещё стоявшей в ожидании какого-то чуда на пустой сцене, которого уже не будет.
В это время зазвучала фонограмма песни If You Want Blood (You Got It), а голограмма над БаттерСи отобразила реконструированную и преобразованную в объёмный формат запись с концерта семьдесят девятого года минувшего века.
Битлер каким-то шестым чувством понял, что это не предвещает ничего хорошего. Возможно, это сигнал к началу буйства. Он подумал: «Хорошо бы успеть добежать до катера до того, как закончится видеозапись!»
Ему вдруг стало ясно, что после концерта AC/DC Лондон, скорее всего, погрузится в жуткий хаос погромов и дебоша.
И это, в самом деле, началось.
Двадцатимиллионная толпа собравшихся, будто управляемая какой-то адской силой, видно, сильно расстроенная тем, что Бон Скотт всё-таки ушёл – и уже навсегда, принялась громить всё, что только попадалось под руку. К тому же, она хотела есть и пить, особенно, пить! Она жаждала спиртного! А Лондон был уже не в состоянии прокормить и напоить её.
В считанные часы после завершения обещанного пришествия Бона Скотта столица Великобритании погрузилась в пучину безудержного и безумного, неописуемого адского хаоса.
Самые прозорливые из добрых обитателей Лондона начали покидать его ещё задолго до того, уже после первого выступления «двухходового» концерта AC/DC, поскольку, наверное, тогда уже увидели, что гнев и ярость нахлынувшей в Британию толпы фанатов угрожающе нарастает, продукты и, – особенно, – выпивка, в магазинах стремительно исчезают, а Лондон не справляется с внезапным наплывом собравшихся, несмотря на то, что цены взлетели до облаков, а несколько транспортных компаний корпорации МакПартни организовали непрерывную доставку продовольствия и алкоголя в столицу Туманного Альбиона всеми возможными видами транспорта, и по Темзе вереницами, одна за другой, день и ночь к причалам на разгрузку шли до краёв, под завязку наполненные продуктами, свозимыми со всего света, баржи.
Впрочем, возможно всё было сделано так специально. Битлер не сомневался, что МакПартни просчитал и это.
К исходу третьего дня после завершения концерта город напоминал уже поле битвы. Тут и там в небо поднимались клубы чёрного дыма от пожарищ. И, несмотря на это, полиция и армия бездействовали, поскольку против такой толпы беснующихся были явно бессильны, а своими действиями могли лишь ещё больше разозлить всё больше свирепеющих фанатов, число которым была тьма.
Подобно саранче те за неделю опустошили город и его окрестности. И только после этого неистовая агрессия стала утихать, пошла на убыль. А число собравшихся в Лондоне на выступление Бон Скотта со всего света фанатов стало уменьшаться в геометрической прогрессии, так же стремительно, как и нарастало до этого: об их эвакуации, как прежде и о доставке в Лондон, «вдруг» озаботились зафрахтованные МакПартни самолёты и океанские лайнеры.
Билеты на них стоили очень дорого, – в сотню раз дороже обычного, – но это фанатов не останавливало: у них ведь теперь были «вечные» кредитные деньги, вшитые наноботами Руперта МакПартни прямо в их ДНК. И деньги эти можно было тратить безо всякого лимита и безо всякой оглядки. И многие, – да почти все, – уже не скупились на траты, которых прежде никогда бы не стали делать. Ещё через неделю разорённый, объеденный и погромленный, как после бомбёжки, Лондон опустел окончательно. Пожалуй, уцелели только Букингемский дворец, Резиденция Премьер-министра и Парламент Великобритании – единственное, что полиция и армия были в состоянии отстоять. И только тогда Smoke принялся зализывать раны, нанесённые ему фанатами Бона Скотта.