Была глубокая ночь, промозглая и сырая, воскресенья двадцатого февраля двухтысячного года. Никто ещё не знал, что с этого дня мир начнёт погружаться в глубокий апокалиптический хаос, толчок которому дал дабл-концерт AC/DC накануне на давно потухшей, как недействующий вулкан, старинной лондонской электростанции Battersea.
Мощный белоснежный катер на подводных крыльях стремительно уносил Битлера, Грейс, Веронику, Кантемирова и Рея Соулта сквозь мрак вниз по Темзе, прочь от БаттерСи. Умелый капитан его ловко маневрировал между идущими навстречу и направляющимися попутно баржами, заполонившими довольно узкую для судоходства реку, всё время, однако, стремясь выйти на самый фарватер.
Битлер некоторое время ещё стоял на корме, глядя назад.
Самой электростанции, даже труб её, хорошо освещаемых с земли мощными прожекторами подсветки, а также сияния огромных экранов на стенах главного здания в темноте ночи уже не было видно. Они скрылись за поворотом реки, в мареве ночных огней Лондона. А вот голограмму, повисшую в небе над БаттерСи, как и обещали устроители шоу, – надо заметить, что по возвращении с гольфа Руперт по какой-то причине отстранил зятя от подготовки выступления AC/DC, что вдруг дало тому массу свободного времени и возможность провести его с Вероникой, вокруг которой, вместо того, чтобы увиваться за Грейс, беспрестанно и неотрывно ошивался Кантемиров, и даже успеть неплохо потусоваться вместе с ними, – наблюдать можно было до сих пор. На ней всё также был Бон Скотт. Но это уже была запись.
Битлер знал, что сейчас сцена на электростанции пуста: все участники AC/DC были тайно эвакуированы этим же катером. Все, кроме Бона Скотта…
Эту идею, – свалить после концерта с БаттерСи по Темзе, – ещё в самом начале предложил кто-то из самих музыкантов. А в последний момент МакПартни решил, что и Грейс, а вместе с ней – и остальные, должны будут присоединиться к AC/DC – так ему, видимо, показалось безопаснее!..
Катер стремительно промчался под Вестминстерским мостом, затем под мостом Ватерлоо.
Александр продолжал смотреть на удаляющуюся, но всё ещё хорошо видимую в верхней части своей голограмму и ловил себя на мысли о том, что его одолевают странные противоречия.
С одной стороны, он, в самом деле, проникся уважением и даже некой страстью к творчеству Бона Скотта и голову теперь готов был дать на отсечение, что никого лучше на сцене никогда в жизни не видел!.. Да, это был величайший исполнитель, после которого AC/DC, – теперь он готов был поклясться в этом, – фактически перестали существовать!.. Конечно, и с Брайаном Джонсоном у них были неплохие, быть может, даже очень неплохие – блистательные вещи! Но до Бона Скотта, как тот ни старался, ему было далеко. Истерическая манера исполнения не могла заменить откровенного истерического фальцета и чарующей харизмы!..
С другой стороны, стоя на корме, Битлер ощущал себя преступником, удирающим с места преступления. Конечно, он не был основной его фигурой, – всего лишь исполнителем, а главные «злодеи», – Охромов и Гладышев, – затеявшие всю эту вакханалию, исчезли куда-то так, что и след их простыл, ещё до начала выступления. Но… тем не менее!
Александр всё же надеялся увидеть Григория и Дмитрия и даже пообщаться с ними на концерте, поскольку основную роль в «извлечении» Бона Скотта из недр небытия играли эти двое. Но … нет! Этого не случилось!..
Вокруг, в стылом воздухе над водой, накрывая мощной волной рёв двигателей катера, из установленных по всему городу динамиков, – хотя сама голограмма почти уже скрылась из вида, и над силуэтами светящихся в темноте ночи зданий Лондона была видна лишь самая верхняя её часть, – разносились звуки композиции Burnin’ Alive, последовавшей сразу же за If You Want Blood (You Got It).
Теперь Битлер вспомнил, что, когда они пробирались сквозь толпу к БаттерСи, почти у всех в руках были огненно-рыжие, с яркими языками пламени треугольные флажки с символикой AC/DC. На них сгорающий в огне, корчащийся и орущий от этого из широко открытой глотки в небеса Бон Скотт, неимоверно выгнулся назад в спине. Под ним в виде дуги из улыбки и была надпись: Burnin’ Alive – название песни, которая, пожалуй, и завершала это странное шоу….
Александр с трудом заставил себя отвлечься от этих мыслей и надоевшего уже, да и почти пропавшего из вида зрелища, решив, что всё это лишь очередной обман публики, как, впрочем, обманом был и весь шоу-бизнес. Любой концерт, любое выступление кого бы то ни было – это только «шоу», клоунада, представление, за которым ничего, кроме иллюзий в головах собравшихся, нет. Он повернулся и пошёл прочь с кормы, вперёд, вдоль по борту летящего на подводных крыльях над волнами неспокойной реки катера, направившись к рубке.
Все уже давно спустились вниз, где были уютные каюты, укрывшись от февральской сырости и промозглой холодрыги, и только Грейс стояла на мостике рядом с капитаном, глядя вперёд, в темноту ночи наперекор ветру и брызгам из-под киля.
Битлер замешкался: подняться к ней или спуститься вниз, – к Веронике, Кантемирову, Рею?.. В конце концов, его сразил мужественный и одержимый будто странным знанием чего-то неведомого ему вид супруги, вглядывавшейся в чернильную, – несмотря на то, что оба берега реки были ярко освещены: Лондон со стародавних времён уже был живущим круглосуточно мегаполисом, – бездну впереди, разрезаемую как ножами носовыми прожекторами катера. Словно бы без неё капитан не справился с управлением и врезался бы в какую-нибудь из многочисленных барж, между которыми словно на слаломе, закладывая крен, приходилось лавировать. Александр поднялся на мостик и встал рядом с Грейс. Та глянула в его сторону, словно зачла ему плюсом поступок, но ничего не сказала и снова повернула голову вперёд, навстречу брызгам воды и сырому, промозглому ветру, бьющему в лицо, словно струя мерзких ледяных чернил. На её, ставшем маской, лице, не отобразилось даже благодарности или хотя бы одобрения его поступка.
Сквозь грохот музыки, несущейся со всех сторон, сквозь черноту ночи, шум моторов и свист порывов ледяного ветра ему не было слышно трели телефона. Но Александр увидел, как Грейс полезла в карман и в следующую секунду поднесла руку с небольшим аппаратом к уху.
-Да?!.. Мы уже на катере!.. Все!..
Александру стало ясно: это МакПартни! Он снова звонил дочери.
«Куда направитесь?» – наверное, судя по ответу Грейс:
-В Нью-Йорк, разумеется!.. – поинтересовался старик.
Она приняла решение за всех!.. Впрочем, кто были эти «все», – в том числе и Битлер, – в игре, которую вёл МакПартни?!.. Всего лишь пассажиры!.. А пассажиров не спрашивают, куда держать курс во время боевых действий!..
Почему она выбрала Нью-Йорк, – понять было, наверное, нетрудно: после Лондона это был, пожалуй, лучший город для совмещения отдыха и делового общения: не такой далёкий и слащавый, как, скажем, Лос-Анджелес, но и не такой скучный, будто мировая политическая деревня, как Вашингтон.
Через четверть часа, пока ещё The Smoke не погрузился в несусветный хаос, самолёт с разгорячённой после только что закончившегося концерта AC/DC пятёркой взлетел с полосы аэродрома Лондон-Сити, взяв курс за океан. Битлер знал, что следом за ними другим самолётом с этого же аэродрома вскоре взлетят братья Малькольм и Ангус Янг, солист Брайан Джонсон, барабанщик Фил Радд, бас-гитарист Клифф Уильямс и вся техническая прислуга группы. Но это теперь мало его волновало: легендарный концерт AC/DC уже навсегда остался в прошлом! А в прошлое он заглядывать не любил….
Его по-прежнему не покидало ощущение, что устроители драпают в безопасное место от ими же затеянного бедлама апокалипсиса: когда они взлетали, черноту неба на запад от аэродрома вдруг озарила яркая вспышка, возникшая где-то в районе парка БаттерСи. Скорее всего, это «хлопнул» один из рекламных дирижаблей, приспособленных под парящие в воздухе трибуны, наполненных пожароопасным водородом. Следом, секунду спустя, возникла вторая вспышка, потом третья, и вскоре небо в районе мёртвой электростанции расцвело огромным клубящимся оранжево-красным с голубыми всполохами огненным облаком, поглотившим собой полнеба и даже всё ещё висевшую над БаттерСи голубоватых оттенков яркую голограмму, на которой по-прежнему крутили видеозапись переписанных «в объём» старинных концертов AC/DC.
Картина гибели дирижаблей лишь усилила его ощущение: они удирают от волны кошмара, накрывающейся утонувший в ночи Лондон….
Было удивительно и символично, но всю дорогу до Нью-Йорка в полёте их сопровождал голос Бона Скотта. В Лондоне уже начались неистовые погромы, учиняемые двадцатимиллионной толпой собравшихся со всего света фанатов и просто отморозков, а по теле- и радиоканалам всего мира всё ещё крутили запись «исторического» концерта AC/DC с участием Бона Скотта, явно намеренно отставая от реальных событий: МакПартни продолжал зарабатывать свои миллиарды. И у Битлера не было никакого сомнения: он будет делать это и позже, следом переключив трансляцию на вселенский погром столицы Англии, что тоже входило в сценарий постановки, права на показ которой миллиардер, наверное, давно уже купил.
Толпа новых «потребителей» всего мира жаждала хлеба и зрелищ. Хлеб ей повсюду обеспечивал внезапно разверзшийся, как манна небесная, «вечный» кредит с отрицательной процентной ставкой, предоставляемый финансовой корпорацией МакПартни. Теперь Руперт предлагал его уже всем желающим, а не только жаждавшим попасть на концерт AC/DC. И это был очередной трюк под названием «бизнес есть бизнес». А хаос и погромы в столице Туманного Альбиона обещали стать самым ярким, захватывающим, притягательным и популярным зрелищем для сотен миллионов, может даже – миллиардов – телезрителей всего мира в предстоящие дни вселенского обжорства.
Никто не подозревал, но именно так МакПартни праздновал свою головокружительную победу.
Он окончательно упразднил коммунизм, как идею равенства и социальной справедливости, придумав в альтернативу ему свой «бесконечный» кредит. А вторым ходом одним махом сбросил с финансового Олимпа всех своих конкурентов, оставшись на нём в гордом одиночестве. И, пока самолёт, взлетевший из Лондона, нёс над океаном в Нью-Йорк пятёрку «беглецов», за бортом его стремительно перековывался мировой порядок: незримо рушились финансовые империи прежних властителей мира, для которых ещё вчера Руперт был просто-напросто выскочкой, – таким, что, возможно, его бы и стоило придавить, чтобы другим неповадно было, да не хотелось руки марать, а теперь уже было поздно. Мировыми становилось лишь те валюты, которые «дружили» с «вечным» кредитом МакПартни, опровергшего расхожее мнение, что деньги делаются в тишине: он выковал свои новые, недосягаемые для остальных, триллионы под звуки электрогитар AC/DC и визглявый фальцет Бона Скотта, напрямую призвав себе на помощь силы потустороннего мира! И Битлеру уже было ясно, что, когда самолёт приземлится в Нью-Йорке, прочие магнаты мира, – все эти Ротшильды и Рокфеллеры, Морганы и Барухи, пока ещё целиком владеющие богатством цивилизации, – будут умножены на ноль непредсказуемой, неожиданной и стремительной комбинацией его хитрого тестя. Он обрёк их стать никем! И скоро эти династии опустятся в клоаку к простолюдинам, растворившись в ней, как дерьмо в грязи!..
Да! Благодаря прозорливости и чутью МакПартни, да ещё таинственному вмешательству Григория и Дмитрия, загадочных и невесть откуда взявшихся, на глазах финансиста происходило то, чего так страстно желал все эти годы его тесть: Руперт становился единственным богачом на всём земном шаре! Вскоре на финансовом Олимпе останется только его фигура. Ведь это он создал нечто особенное, уникальное, неповторимое и поистине массовое, что так стремительно расползалось теперь по всему миру: «вечные» кредитные деньги, напрямую зашитые в ДНК согласившихся на это должников. И с этим долгом не только они, но и их потомки не смогут расстаться уже никогда….
В Нью-Йорке Грейс сказала, что МакПартни посоветовал ей в ближайший месяц не возвращаться на Туманный Альбион. Потом, спустя неделю, он позвонил ей и сообщил, что в Европу сейчас соваться не стоит тоже, – будто они туда собирались. А ещё через неделю Руперт совершенно неожиданно заявился к ним в номера Waldorf Astoria собственной персоной, застав врасплох их праздную кампанию.
Сначала он вызвал в отдельный кабинет Грейс, а затем пригласил туда Кантемирова. Просовещавшись там около двух часов, троица, наконец, вышла «к людям», и все были приглашены в ресторан гостиницы, где уже был накрыт шикарный праздничный стол.
Битлер был весьма озадачен такой отстранённостью и холодностью к нему тестя, но всё же не преминул поинтересоваться у него на входе в зал, когда представился удобный случай:
-Что празднуем?!..
-Всегда мечтал разделаться с этой частью света! – как-то странно и уклончиво ответил ему МакПартни и на недоумённое выражение лица зятя пояснил. – Видишь ли, … я до мозга костей британец! Я – подданный Её Величества…. А США нам кое-что задолжали…. Ещё с девятнадцатого века…. Об этом почти все забыли!.. Кроме таких, как я!.. Но я-то помню!..
-И как это будет выглядеть?! – в ненавязчивом, шутливом почти, тоне поинтересовался финансист, пропуская вперёд, в дверях ресторана, тестя.
-Завтра еду принимать капитуляцию ФРС! – разоткровенничался МакПартни….
На следующий день Руперт исчез. Вернувшись через три дня, он, дав ему однозначные и чёткие инструкции, как поступать в тех или иных случаях, оставил «за себя» в Нью-Йорке Битлера. Тому надлежало теперь во главе группы специально для этого прилетевших юристов, аналитиков, бухгалтеров и экономистов надзирать за сдачей противником финансовых позиций и флагов, а также заниматься оформлением дел по превращению ФРС в филиал его финансовой корпорации. Сам же МакПартни, забрав остальных из «пятёрки», бизнес-джетом улетел в Лондон.
Такого поворота событий Александр совершенно не ожидал и теперь каждый вечер скучал и звонил Веронике, пытаясь узнать, как у неё дела. По такому случаю он всё-таки обзавёлся ненавистным ему мобильным телефоном. Впрочем, не совсем так! Этого потребовал Руперт: «Ты должен быть от меня на расстоянии телефонного звонка в любое время дня и ночи! У нас самый разгар боевых действий!.. В любую секунду может произойти всё что угодно!.. Ставки слишком велики!.. Докладывай мне круглосуточно обо всех подозрительных происшествиях, событиях и даже слухах, едва они возникнут!..»
Только сейчас, – из общения с Рупертом во время его напутствий, – Битлер узнал, что, пока он занимался организацией выступления AC/DC, аналитики корпорации МакПартни вовсю и, – оказывается, – уже довольно давно готовили небывалое событие: мировой финансовый тектонический сдвиг. Амплитуда его должна была достигнуть такой невиданной величины, что по сравнению с ней все прошлые экономические кризисы вместе взятые показались бы детской шалостью. Планировалось, что мировые цены на все активы вдруг, – неожиданно для других, – вырастут как минимум на пару порядков. И теперь было ясно, что подорожавшие в сотню раз билеты на самолёты и океанские лайнеры, которыми убывали из Лондона съехавшиеся на выступление Бона Скотта фанаты, подскочили в цене вовсе не случайно. Это было только начало! И это было просчитано и скрывалось даже от него!
Нетрудно было догадаться, что, зная, когда в связи с начавшимся небывалого размаха потребительским бумом цены подпрыгнут на пару, а то и больше, порядков, накануне можно скупить «по дешёвке» варранты на все торгуемые на биржах товары, акции и прочие активы. А в день «X», – на следующий после завершения дабл-концерта AC/DC, – стать уже обладателем несметного богатства, одним мановением волшебной палочки из опционов и фьючерсов на активы – от ценных бумаг с кредитным рейтингом AAA до деривативов третьего уровня – собрав под себя собственность всех прежних хозяев мира!
Конечно, Руперт постарался. К девятнадцатому февраля двухтысячного года он уже не только по уши погряз в кредитах, но и стал обладателем как фактически всего мирового богатства, так и самого фантастического в истории человечества долга. Он покупал всё, выставляя взамен свои обязательства на любых, даже самых невыгодных, условиях. Его корпорация через многочисленные подставные фирмы всего за пару месяцев набрала долгов на сотни миллиардов долларов с немыслимым финансовым левериджем в пятьсот локтей. Но уже утром двадцать первого февраля активы его компании, купленные с умопомрачительным финансовым риском, стоили в сотню раз дороже прежнего – десятки триллионов. А долг МакПартни перед кредиторами, – ещё вчера казавшийся убийственным, диким и несусветным, – теперь составлял лишь несколько процентов от его разросшегося как зёрна сладкой кукурузы, взорвавшиеся при нагреве в печи, раздувшегося и увеличившегося до космических размеров состояния. Не зная, когда всё начнётся, он бы просто мгновенно разорился!..
-Знаете, меня вдруг посетило такое ощущение, что это вы каким-то чудодейственным образом поучаствовали в том, что двадцатого февраля одна тысяча девятьсот восьмидесятого года Бон Скотт захлебнулся в припаркованной на Ashley Court машине собственными рвотными массами, – шутливо съязвил, прогуливаясь с тестем недалеко от Всемирного торгового центра перед его отлётом в Лондон, Битлер.
-Кто знает, кто знает! – лишь пожал в ответ плечами Руперт, слегка обернувшись на замечание зятя. – Случайности не случайны…. Впрочем, Америка тоже готовилась к миллениуму. У них был заготовлен гигантский финансово-экономический удар по всему миру!.. Но … я их немного опередил!
-Каким образом? – коротко и нагло поинтересовался Александр.
-Они хотели начать свою игру, взорвав с помощью террористов, которых сами и вскормили, вот эти две башенки! – указал МакПартни своей тростью на высившиеся от них справа две исполинские колонны небоскрёбов ВТЦ.
-Ну, это бы не сработало! – возразил Битлер.
-Не сработало бы?! – в ответ со злостью удивился Руперт.
-Их уже неоднократно пытались взорвать!..
-Да!.. Но если снести их под корень, да так, чтобы погибла уйма народу!.. Я думаю, у них бы получилось! – покивал головой МакПартни. – И они бы снова возглавили какой-нибудь мировой крестовый поход….
-Против кого?! – рассмеялся Битлер. – Уже не на кого идти штурмом!.. СССР пал, коммунизм уничтожен!..
-Много ты понимаешь в политике! – всё так же кипятясь, возразил ему Руперт. – Всегда можно вырядить в чёрта какого-нибудь бедолагу, и призвать мировую толпу линчевать его!.. А под шумок подгрести под себя завалявшиеся активы этих беснующихся пижонов!..
Оставшись в одиночестве во главе «группы захвата» в Нью-Йорке, Битлер всеми фибрами души всё же рвался к ней, в Лондон. Но…. На его звонки Вероника отвечала как-то односложно и странно, будто ей скучно и даже не охота была с ним говорить. Каждое слово он вытягивал из неё клещами. И после того, как разговор завершался, всякий раз Битлер подолгу сидел и недоумевал, что происходит. Отсюда, из Нью-Йорка, всякий раз после очередного телефонного звонка эта затея с перелётом Вероники в чемодане из Москвы в Лондон выглядела смешной и даже глупой, а надежды его решить таким образом проблемы полюбившейся ему «девочки» и, заодно, свить себе с ней уютное гнёздышко, забыв, что женат, – да не просто, а на дочери хозяина могущественной финансовой империи, – смотрелись абсолютным ребячеством….
Через месяц, когда работа по принятию капитуляции от ФРС наладилась и вошла в однообразный и спокойный ритм, а опасность каких-то неожиданных, внезапных, «решающих» действий, не предусмотренных условиями сдачи, практически исчезла, и стало очевидно, что сопротивление сломлено окончательно и бесповоротно, Александр решил, что теперь за себя можно кого-то и оставить. Он уже намеревался было ринуться в Лондон, но неожиданно Влад и Вероника пожаловали к нему в гости сами.
Оказалось, что Кантемиров всё это время провёл, курсируя между Дубаем и Мадагаскаром, и вернулся только два дня назад, но сразу же, всего лишь залетев по пути оттуда в Лондон, направился к нему: предстояло оформление важной сделки, и МакПартни потребовал личного участия в этой процедуре своего зятя. Вероника же напросилась лететь за кампанию с «братом».
Они втроём задержались в Нью-Йорке на пару весенних деньков, о которых у Битлера остались тёплые и солнечные воспоминания, но вскоре отправились на Аравийский полуостров, в Дубай. Здесь в ресторане «Эль-Мунтаха», что расположился на высоте двести метров над Персидским заливом в недавно отстроенном шикарном, претендующем на целых семь «звёзд» при максимальных пяти, отеле Бурдж-эль-Араб, стоящем на насыпном острове будто огромных размеров парус приплывшего из океана загадочного арабского судна «доу», была назначена встреча с одним из ключевых инвесторов проектов Кантемирова. По рекомендациям МакПартни он готов был вложиться как в строительство над Африкой сети мегаэнергостанций, так и в возведение в небе над океаном у берегов Мадагаскара первого в мире скайполиса, который решено было сделать столицей анклава плавающих в атмосфере Земли небесных поселений, – сверхнового проекта человечества, наречённого «цивилизацией 3D».
Кантемиров в присутствии Битлера встретился с представителями инвестора. Те предложили пока к их услугам лишь небольшой остров на северо-восток от Мадагаскара как точку, над которой бросит свой якорь Мадагаскарский скайполис. После недолгих переговоров прямо отсюда, с вертолётной площадки, находящейся на противоположной стороне отеля, на десять метров выше ресторана, решено было лететь и осмотреть всё на месте. Но вдруг, в последний момент, Вероника отказалась от участия в полёте к острову. Она буквально выскочила обратно на посадочную площадку из начавшего уже было взлетать вертолёта словно была чем-то сильно напугана и сильно взволнована. Битлер выпрыгнул следом за ней и попытался успокоить и уговорить её вернуться, но та ответила, что чувствует себя плохо и не в состоянии это сделать, сославшись на посетившее её дежавю.
-…Знаешь, всё время, – пока мы поднимались на лифте гостиницы, сидели в этом роскошном высотном ресторане, – странное чувство, будто я уже была здесь, и произошло что-то плохое, не оставляло меня! И даже всё усиливалось!.. А когда мы стали садиться в вертолёт, мне стало просто невыносимо! – призналась она ему, вся дрожа не то от страха, не то от волнения.
В конце концов, Битлер попробовал передать её служащим гостиницы, хотя ему очень не хотелось расставаться с ней, – отвезти в аэропорт и посадить на ближайший самолёт до Лондона, благо с документами у Вероники теперь, – хотя и на некую вымышленную Ладу Дэнс, – было уже всё в порядке.
-Мы скоро увидимся! – пообещал было ей Александр, но та категорически отказалась возвращаться без него в Великобританию: её всё ещё преследовало навязчивое ощущение чего-то недоброго. И, поскольку обратно с Мадагаскара в Дубай заскочить уже не получалось, Кантемиров улетел смотреть остров один, а Битлеру пришлось согласиться с Вероникой сопровождать её в Лондон….
Ближайший самолёт из Дубая был до Парижа, и они решили лететь на нём.
-Жаль, что не удалось побывать на Мадагаскаре! – стал шутливо сокрушаться уже в столице Франции, по дороге из аэропорта на вокзал, откуда они решили прокатиться под Ла-Маншем на экспрессе «Евростар»: Веронике очень понравилась январская поездка, и она хотела, чтобы он проникся теми же ощущениями, – Битлер.
-Почему?
-Всегда мечтал там побывать, – озадаченно и растерянно пожал финансист плечами.
-Правда?! – огорчённо удивилась она, понимая, что своими капризами разрушила его планы.
Но Александр вдруг тут же заулыбался на все тридцать два зуба от того, что так удачно разыграл возлюбленную, а потом даже просто закатился смехом, которого, наверное, сам от себя не ожидал, поддавшись чересчур уж обуявшему его веселью:
-…Да шучу я!.. Шучу!..
-Смех без причины – признак дурачины! – обиделась юная особа.
-Почему же без причины? – удивился, став вскоре более серьёзным, он.
Когда, чуть позже, садились уже в вагон скоростного поезда, что должен был пронести их под Ла-Маншем, Битлера вдруг посетило странное ощущение. Это почему-то напомнило ему поездку аэроэкспрессом от Шереметьево до Павелецкого вокзала в далёкой теперь Москве несколькими месяцами раньше. А Вероника с какой-то странной интонацией в голосе произнесла:
-У меня возникло такое чувство, что по приезду в Лондон мы расстанемся….
-Почему?! – спросил он внимательно и серьёзно.
Слова Вероники вдруг напугали его. Битлер не мог даже понять: было ли это какое-то предчувствие, в которые он никогда не верил, или где-то что-то было не так. Конечно, он вконец заврался и дома, и на работе. А с учётом того, что и там, и там принадлежал «семье», враньё его можно было смело возвести в квадрат.
-Не знаю, – пожала плечами Вероника. – Быть может, мне это просто показалось….