Вероника, не раздеваясь, плюхнулась в постель, устланную бирюзовым атласом. После сумасшедшей ночной прогулки ей нестерпимо хотелось спать, и она тут же вырубилась, заснув здоровым, мертвецким сном.
Проснулась она только под вечер. Её разбудил настойчивый звонок входной двери.
Вероника насторожилась. Звонили долго, выдерживая небольшие паузы.
«Кто бы это мог быть?!» – продолжая вылёживаться в уютной постели, она стала перебирать варианты, но не находила подходящего объяснения этой настойчивой трели. Никто из знакомых просто не мог бы к ней сейчас прийти, тем более так бесцеремонно натренькивать.
Да и кто знал, что она в городе?!
Гвоздь?!
Но это был не его стиль. Конечно, Гвоздю от неё кое-что было нужно, но он не стал бы этого добиваться таким примитивным способом: не мальчик ведь. Тем более, зная повадки Гвоздева, его ленивый характер, Вероника отмела этот вариант сразу же. Он бы обязательно прежде позвонил, чтобы зря не тащиться.
«Тогда кто же это трезвонит, так долго и нудно?.. Анжела?» – вряд ли она стала бы напрашиваться к ней в гости первого января, тем более так настойчиво и продолжительно звонить.
Собственно говоря, она Анжелу никогда вообще не интересовала. Вероника это знала. И если раньше у той и был повод возникнуть на её горизонте, то теперь, когда не было предмета её явного интереса, – Бегемота, – эта подружка вряд ли сама когда-нибудь по доброй воле показалась бы на пороге её квартиры. Вероника видела, что в глубине души Анжела презирает её и терпеть не может.
Мог бы зайти кто-нибудь из прежних знакомых, кто-то, быть может, всё-таки видел её вчера прогуливающуюся в новогоднюю ночь в одиночестве.
Впрочем, нет! Звонили как-то очень уж нагло.
Обычно так натренькивают в звонок сантехники или электрики, которых вызвали на ремонт в квартире. Те будут звонить до посинения, пока им не откроешь. Всё, что им надо – твоя роспись в наряде на ремонт.
Но Вероника никого не вызывала. С проводкой, сантехникой, водопроводом, отоплением у неё было всё нормально.
Тогда кто бы это мог быть?
Вдруг её посетила страшная догадка, от которой она, взвизгнув, нырнула под одеяло, спрятавшись, словно ребёнок: «А что если это за мной приехали из Москвы?»
Гарик уже неделю, как был в Москве. Что там могло произойти?
Вероника не тешила себя иллюзиями, что Гарик питает к ней чувств больше и другого свойства, нежели она к нему. Но всё же она надеялась на его благоразумие. Идти без причины сдавать её Саиду он бы не стал. Вряд ли это закончилось бы для него чем-то хорошим.
С другой стороны, у Гарика был повод, чтобы это сделать. Ведь Вероника «продинамила» его, если разобраться, половину из обозначенного им срока. И он решил так отомстить ей….
Вероника с удивлением обнаружила, что воспоминания о Гарике разожгли в ней похоть. Прошла всего неделя, а подружка её уже скучала по экзекуции. Ей, нахалке, хотелось, чтоб её снова наизнанку вывернули. Да, теперь Вероника физически понимала смысл выражения «вывернуть матку наизнанку». Но это обычно бабы друг другу обещают, когда между собой скубатуху затевают. А Гарик не обещал, он делал.
Вероника мечтательно потянулась, ощутив всё своё женское тело, как один сплошной источник удовольствия, усеянный эрогенными зонами, откинула одеяло и посмотрела вниз, на бугорок своего лобка, кучеряво возвышающийся между бёдер, опустила вниз руку, потрогав налившийся кровью, выпроставшийся наружу из своего укрытия, из больших срамных губ клитор.
![DSC03133[1]](https://i0.wp.com/alfanica.ru/wp-content/uploads/2015/12/DSC031331.jpg?resize=243%2C137&ssl=1 "“r Ад Министр @ Тор”, гипер роман, книга 1/5 “Вероника”, роман, глава 25 2")
Она всегда считала, что клитор у неё особенный. Нимфоманкой она была или нет, но своё тело она могла изучать и рассматривать часами. Ей нравилось это делать. Она не могла насытиться своей красотой, своими формами, которые ей даровал господь бог и мать природа, своей чувственностью. Ощупывая себя, гладя своё тело руками, чувствуя прикосновение своих пальцев, любуясь изящными линиями бёдер, живота, ягодиц, груди, она всегда приходила в восторг и возбуждение.
Вероника не знала всей небесной иерархии устройства вселенной, а, быть может, миллиарда миллиардов вселенных, – кто это знает, – но зато настойчиво, как вселенную, изучала саму себя. Она сама была целой Вселенной, и ей иногда казалось, что для того, чтобы мир существовал, достаточно было себя самой.
Вероника всегда испытывала необыкновенное счастье, когда могла остаться наедине со своим телом и любоваться им в зеркало, принимать какие-то немыслимые позы, открывая его новые пропорции, общаться с ним прикосновениями и познавать его тайны.
Она была благодарна Создателю за себя, за своё умопомрачительное сложение. Какой глубиной сознания, какой нескончаемой любовью, какой предвечной мудростью надо было обладать, чтобы создать эту удивительную, эту изящную, эту грациозную и многофункциональную конструкцию – её тело. Оно было прекрасной живой скульптурой, самой настоящей скульптурой, грациозной и чувственной. Не только другие, – она сама, – не могла подчас отвести от него глаз. Оно просто завораживало её.
Если оно было одето – то было украшено. Даже сущие лохмотья, если бы она напялила их, – дерюга какая-нибудь дырявая, грубая мешковина или джут, – только оттеняли бы его красоту и великолепие! Его нельзя было испортить одеждой. А если одежда была красивой, она только подчёркивала его достоинства.
Если же оно было нагим, то своей красотой могло заворожить кого угодно, даже свою хозяйку, Веронику!
Но тело её было не только скульптурой. Оно было вместилищем. Вместилищем её души, вместилищем её жизни. И от осознания этого просто захватывало дух подобно тому, как если представить, что земля, по которой ты ходишь, по которой двигаются миллиарды миллиардов живых существ, где они проводят свою жизнь, рождаются и умирают, зачинают новую жизнь, убивают и пожирают друг друга, земля, где текут реки, высятся горы, царствуют величественные океаны, где возникают и исчезают геологические эпохи, эта земля – не просто вместилище миллионов, миллиардов разнообразнейших функций, процессов и явлений, а ещё и Земля-планета, сама несущаяся с умопомрачительной скоростью в пустоте космоса, в его безбрежной бесконечности. Но на этом пути ей для движения отведена всего лишь узкая тропинка траектории, сошествие с которой означает конец и планете, и всему, что живёт на ней.
Она всегда сравнивала себя с Землёй. Ей даже не верилось, что другие женщины тоже существуют. Она воспринимала их не более чем декорации к своей жизни, а иногда вообще весь мир казался ей декорацией к существованию её души и её тела. Для себя Вероника была одна во всём мире. Просто Создатель её, чтобы ей не было скучно, выдумал все остальные персонажи мира, придумал ему историю, и баловал её, как любимого ребёнка.
Вероника верила только в себя и своего Создателя. Иногда ей казалось, что это одно и то же, что Создатель живёт внутри неё самой и творит мир по своему образу и подобию. И она его образ и его подобие. Тогда ей становилось весело, хорошо, радостно и спокойно. И она понимала в такие минуты, что в ней живёт сама вечность, безбрежная вечность существования, и она – свой любимый ребёнок, она сама – предмет своей страсти и своих пылких чувств. А те, кто приходит в её жизнь, – лишь персонажи, которые играют роли, которые она сама им и придумывала. Но чтобы ей было интересно жить, та часть её, которая придумывала роли для персонажей, обладала некоторой степенью свободы и тайны, чтобы не раскрывать дальнейшего сюжета её, – то есть как бы своей собственной и одновременно посторонней, – судьбы прежде времени, в которое это должно было осуществиться.
Иногда ей казалось, что её разум, сила её мысли могут всё, чего она только ни пожелает сотворить. Но случалось так, что они обретали некоторую самостоятельность и творили просто от случайной мысли, какой бы скверной или недоброй для неё она ни была, и тогда потом всё приходилось переделывать и исправлять.
Впрочем, бывали и дни, когда ей всё представало в другом свете. И тогда она чувствовала, что никакая она ни хозяйка мира, а лишь крошечная песчинка в его безбрежном океане, от воли которой ничего не зависит. В такие дни на неё находила тяжёлая грусть. Мир делался огромным, страшным, холодным и чужим, а ей казалось, что она просто сумасшедшая дура….
Вероника приподнялась, опершись на локоть.
Так она пролежала пару минут, прислушиваясь к звонкам, не прекращавшимся всё это время, потом решила всё-таки подкрасться к двери и посмотреть в глазок. Впрочем, звукоизоляция квартиры позволяла просто подойти к двери, – на лестничной клетке этого не было бы слышно, – но она всё-таки подкралась….
Да, уж! Глазок! Жора вообще не хотел его ставить при смене двери. Тогда она спросила его:
-Почему?
-Глазок – предатель. В нём видна игра света, когда в него выглядывают.
-Ну, и что? – удивилась Вероника.
-Могут выстрелить!
-Куда выстрелить?! – засмеялась, не понимая его, молодая супруга.
-В глазок, – спокойно объяснил ей муж. – Потом, в него особо-то ничего и не видно. Только пространство перед дверью. Глазок – это для «бычья»!
Ей тогда это показалось забавным. Смотришь в него, а кто-то стреляет?! Бред какой-то! Поэтому Вероника всё-таки уговорила Бегемота поставить ей в дверь глазок:
-Слушай, здесь же я буду жить, в конце концов! Можешь считать меня «бычкой», но глазок мне поставь!..
Установив на время обычный, Бегемот заказал из Японии импортный, который работал как видеокамера и давал обозрение от стены до стены. Кроме того, если в подъезде вдруг гас свет, этот «умный» глазок переходил в режим ночного видения.
Чудо техники надо было ждать несколько месяцев, и потому, оплатив заказ, они так и укатили в Москву, оставив в двери глазок обыкновенный, совдеповский….
Подкравшись, Вероника прильнула к нему. Было видно площадку этажа, тёмный угол подъездного колодца перед лифтом. И больше ничего. Однако в дверь продолжали названивать. И это было очень подозрительно и зловеще.
Вероника пожалела, что у неё, действительно, нет глазка с круговым обзором, но дверь решила не открывать: «Надо, наверное, переехать к родителям, пожить у них! А квартиру сдать постояльцам!» Этот странный звонок заставлял её волноваться всё больше….
Вдруг замурлыкал телефон на тумбочке в дальнем конце коридора, у кухни. Несмотря на то что звук его был приятным и мелодичным, Вероника вздрогнула, испугавшись.
Она всё-таки взяла трубку, ожидая чего-то неприятного, вся волнуясь.
-Бегетова! Зда-аро-ова-а! С Новым годом! – раздался в трубке весёлый голос Гвоздева.
-А!.. Привет! Тебя тоже! – она успокоилась немного, хотя трель квартирного звонка не прекращалась.
-Как встретила?!
-В одиночестве! – призналась Вероника. – Как и положено вдове….
-Слушай, я к тебе вот по какому вопросу! – Гвоздь опять был навеселе. – С тобой Кекс хочет пообщаться.
-Кто такой?! – поинтересовалась девушка.
-Ну-у-у! Здра-асте-е! – возмутился Гвоздь. – Ты чё, типа, Кекса не знаешь?!
-Нет! – Вероника почувствовала, как теряет авторитет в глазах бандита.
-Ну-у-у, а ещё на сходняк хочешь! Так тебя там точно в три счёта замордуют!..
-Слушай, я уже поняла, что это какой-то блатной! – перебила его Вероника.
-Так – поняла! Это положенец теперь! – подсказал Гвоздь.
-А по какому вопросу? – насторожилась Вероника.
-Ну, как – по какому? – удивился Гвоздь. – По твоему!..
-У меня вопросов много! По какому именно!..
-Слушай, ты бы спасибо сказала, что я тебе встречу устроил, а не уточняла! У тебя-то особого выбора нет! Да и вообще он с бабами только в бане встречается, в голом виде! А с тобой как с человеком хочет утрясти тему….
-А какую?!..
-Что там у тебя тренькает! – возмутился Гвоздь. – Разговаривать мешает!
-Да кто-то в квартиру ломится! Звонит минут пятнадцать уже, наверно….
-А-а-а! У тебя какой дом-то? Кирова шесть?! – стал припоминать Гвоздь. – Это, можа, домушники! Ты не открывай! Позвонят-позвонят, да пойдут дальше! У них сейчас рейд по вашему району. Самое время хаты хлопать. Ну, ты не боись, у тебя дверь крепкая, замки – высший класс! Главное – не открывай! Они сейчас на беспределе! Вломятся, по балде настучат и вычистят хату, мама не горюй! Даже я тебе потом не помогу! Это их заработок, сама должна понимать!
-Да у нас же на подъездной двери стоит кодовый замок! – возмутилась Вероника.
-О чём ты шепчешь?! – удивился её наивности бандит на другом конце провода.
Гвоздь замолчал, видно, припоминая, о чём шёл разговор прежде.
-В общем, так, будь дома, никуда не уходи! Я тебе позвоню! Точно не обещаю, но, возможно, на неделе Кекс тебя пригласит. Я за тобой тогда подрулю! Лады?!
-Хорошо!
Вероника повесила трубку, перебирая варианты, на которые с ней мог захотеть общаться Кекс. Все они сходились к одному – «бабкам» Бегемота. Раз с ней хотели поговорить, значит, что-то не получалось с простым прихватом собственности её погибшего мужа. Она мешала.
Вдруг Веронику осенила мысль, что ей вообще не следует никому открывать двери. Неизвестно сколько денег застряло за её душой после смерти мужа, но даже двух квартир, – её и Бегемота, – судьба которых повисла в воздухе, хватило бы, чтобы ей свернули голову, как куропатке.
В дверь ещё какое-то время продолжали звонить, и чтобы не слышать этого, она направилась в ванную, включила воду, наполняя огромную чашу ванны для купания.
Своим сообщением Гвоздь сбил все её мысли. И Вероника пыталась теперь найти ту нить приятных рассуждений, которым доселе предавалась.
Однако настроение испортилось, и настроиться на мечтательно-эротический лад больше не получалось. Она теперь ощущала себя мишенью в какой-то большой игре. Разве может мишень витать в эротических грёзах?
Конечно, никому не нужно было убивать её просто так! Но за деньги! Тем более за большие деньги!..
Вероника закрылась в ванной и включила на полную катушку телевизор, чтобы не слышать тревожащего дверного звонка. Стараясь отвлечься от дурных мыслей, она предалась удовольствию купания и просмотру появившегося совсем недавно в украинском эфире канала MTV.
«Бог не выдаст – свинья не съест!» – в конце концов решила она, думая таким образом обмануть свои страшные догадки. Но они не покидали её головы.
Быть может, Кекс поговорит с ней, посочувствует её горю, выразит соболезнование. Ну, а потом, – он же наверняка не простак, – предложит подписать какие-нибудь бумаги о переходе прав собственности. И что ей делать?! Подписывать – не подписывать?! Как поступить? И где гарантия, что, – даже подписав документы, – она останется жива? «Скажут: «Детка, мы, конечно, понимаем, Бегемот любил тебя, но это его проблемы! Нет человека, и проблем его тоже нет! Мы-то тебя знать – не знаем! Поэтому, извини, – подвинься! Мы у тебя заберём это, это и это!» – рассуждала Вероника.
Она понимала: то, что было оформлено на подставных лиц или просто принадлежало её Жоре по картельному договору, – уже давно отошло в другие руки. Таким образом, наверное, оформлено было многое, но не всё! Иначе, её бы не стал беспокоить сам положенец! А тут сразу столько внимания! Видно, было нечто, что просто так, – без её согласия, – забрать было невозможно, и это нечто было существенно в цене! Иначе, Кекс не стал бы с ней встречаться.
Продолжая свои нелёгкие раздумья, Вероника вылезла из ванной.
В дверь уже не звонили. Она прошла на кухню, заглянула в холодильник. Здесь было шаром покати. Старые, испортившиеся, продукты, она отправила в мусоропровод, а то немногое, что покупала к Новому году, уже подъела. Желудок сосало от голода. Надо было идти в магазин.
У центрального универмага, который несмотря на первое января уже работал, стояло столпотворение. Дикая инфляция подгоняла народ к магазинам тратить свои сбережения, пытаясь их хоть таким образом сохранить. Много было приезжих из России.
Вероника хотела пройти мимо ЦУМа, но через стеклянные двери фойе увидела в центре первого этажа Сашко Цындренко, который теперь отирался здесь, – в группе менял, – и решила задать ему трёп за болтовню.
-Здорова-а! – засиял тот, заметив Веронику. – С Новым Гадом!
Вероника набросилась на него:
-Ты зачем Гвоздю рассказал?!..
-Тс-с! – приложил Сашко указательный палец к губам.
Он взял её за плечо и повёл обратно на улицу.
-Циня!.. Ты куда опять?! – раздался сзади возмущённый голос.
-Та я ж тильки на хвылыну! – отмахнулся он, а Веронике на самое ухо прошептал. – Не кажи, шо я тоби баксы миняв!
-Да нужен ты мне больно! – возмутилась она, убирая его руку с плеча. – Ты бы сам трепался меньше – было б здорово! Откуда Гвоздь знает про это?!..
Они вышли на улицу. Солнышко сверкало в морозном небе, и Сашко щурился.
-Та то ж в порядке обмена информацией! – оправдывался он перед Вероникой. – Вин до нашой контори прямого видношення нэ маэ, але слово за мэнэ можэ замовыты! Тому я йому де-шо що сливаю! Кстати, ты нэ чула?! – вдруг, вспомнив что-то важное, тронул её за плечо Цындренко.
-Что не слышала?! – поинтересовалась Вероника.
-Та його ж вбылы….
-Кого?!
-Та як кого?! Гвоздя ж!
-Как убили?! – не поняла Вероника. – Я вот только что с ним по телефону разговаривала!.. Может, часа два назад!
-Да-да! – подтвердил Сашко. – Його точно! А Кексу – щэ не видомо! Начебто тилькы поранылы! Прямо на квартыри у ньёго!..
-У кого на квартире?!
-Ну-у, у Гвоздя ж!..
-А где ж его квартира?!..
-Та як же ж – де?! Твого ж чоловика-покойнычка квартыра! Вин казав, шо ты не заперечувала!..
Тут кто-то развернул Сашко прочь от Вероники, к себе. Это был Саня, их бригадир.
-Слышь ты, перец! – зло, но сдержанно произнёс он. – С кралями потом лясы точить будешь! Мы сейчас работаем, понял?!.. Или тебя снова без пайки оставить?!.. Так Гвоздя бильше немаэ, чтоб тебя выручать!..
Он потащил опешившего Сашко внутрь магазина, давая на ходу инструкции:
-Там клиент упакованный подвалил! У него косарь! Торгуется за курс! Ты перебиваешь! Дёргаем и сваливаем! На сегодня баста, понял?!..
Менялы исчезли за стеклянными дверями ЦУМа, и Вероника пошла своей дорогой, в продуктовый магазин. Последняя ниточка, связывавшая её с блатным миром, – Гвоздь, – как ни гнила она была, оборвалась….
Дома на всякий случай, хотя уже не сомневалась, что это правда, она набрала номер телефона в квартире Бегемота. Трубку никто не брал.
«Может, и к лучшему! – решила Вероника. – Надо бы ещё документы на квартиру Жоры проверить! На кого они оформлены! Вдруг Гвоздь, действительно, их уже переписал!»
Вероника смотрела в окно на вечернюю площадь перед драмтеатром.
Город уже не казался ей таким милым и родным, как прежде. Она чувствовала, что внутри этого спокойного с виду пейзажа идёт настоящая охота, в том числе, и на неё.
«Хоть возьми и исчезни куда-нибудь месяцев, эдак, на шесть или на год! – сокрушённо подумала девушка. – Но куда?»
Книгу в бумажном виде можно приобрести здесь (оригинальное изложение) (Россия)
… или здесь (Канада) – издана в хронологическом изложении
В электронном виде книгу можно приобрести здесь (оригинальное изложение)
[content_block id=11928 slug=menedzhery-workle]
